сторонам и размахивая метлой. Наконец она сдалась и повернула назад, бросая на ходу:

— Ничего, ты у меня еще попадешься, бандит эдакий!

Снова проходя мимо, она толкнула меня раздраженно:

— А ты не стой на дороге! — и удалилась обратно к домам, опираясь на свою метлу.

Ошарашенный, я продолжил путь. Внезапно как молния промелькнуло что-то, и передо мной возник тот самый подросток, привезенный господином Ильба накануне. От неожиданности я сильно вздрогнул.

— Мы, кажется, так и не успели как следует познакомиться, — улыбнулся он мне. — Я Маура, хотя это ты уже знаешь.

Он вынул из-за пазухи небольшие соты с диким медом:

— Бери. Это тебе.

Я недоверчиво принял дар, затем поднял на него глаза:

— Спасибо, господин…

— Да что ты заладил с этим «господином»? — воскликнул он. — Ладно уж, Ильба, но я-то?

— А кто же вы? — спросил я так же удивленно.

— Я тебе только что сказал! Ну откуда вообще появились эти обычаи? Кто-нибудь знает?

— Какие обычаи? — не успевал я проследить за ходом его мыслей.

— Ладно, забудь, — махнул он рукой. — Так ты Баназир, значит. А «Бан» можно?

— Как вам угодно, господин.

— Слушай. За каждый раз, когда ты меня так назовешь, будешь получать щелбан. Понял?

— А что это такое?

— А вот что, — он щелкнул меня по носу, совсем легонько. — Но в следующий раз мало не покажется.

Если бы он впоследствии исправно приводил в действие свою угрозу, то вскоре на моем носу не осталось бы живого места, так как я не мог и помыслить о том, чтобы обращаться к нему как-то иначе. Каким бы ни было его положение до этого, теперь он являлся приемным сыном господина Лабинги и будущим наследником имения, а значит, и моим хозяином [1] тоже.

С любопытством разглядывая румяное лицо собеседника со свежей царапиной поперек переносицы и одной из щек, я непроизвольно отметил про себя, что веснушек у него не было совершенно, что его нос был весьма непривычной формы — прямой и чуть заостренный, но с поперечной выпуклостью над кончиком, и что подбородок его был отмечен неглубокой вытянутой ямочкой.

— Хватит на меня пялиться, — не выдержал он, и я тут же смущенно отвел взгляд.

— А за что… — решился поинтересоваться я, вспомнив о преследовавшей его хозяйке.

— Эх, — махнул он рукой и ухмыльнулся, не дав мне закончить вопрос. — Недоразумение вышло. У нее младенец на дворе долго плакал, я и влез через забор, взял его на руки и стал успокаивать. Тут она выходит из дома, видит меня, хватает метлу и так далее… Наверное, думала, что я его украсть собираюсь. И можно ее понять, слухи из Зарака быстро долетают. — Наклонив голову, он вытряхнул из густых волос застрявшие в них листья. — Вот так. Как раз, когда намерения были хорошие.

Он нарочито тяжко вздохнул, и я не смог сдержать смеха. Его лицо тотчас сменило выражение с огорченного на озорное, и я впервые услышал его смех — переливчатый, чистый и незабываемый, похожий на плеск речной воды и на звяканье медных колокольчиков, которыми забавлялись дети на пыльных улочках деревни.

— Хочешь, пойдем со мной, научу тебя мед из дупла доставать, — предложил он, затягивая потуже тесемки пояса.

— Да, — отозвался было я, потом вдруг вспомнил про порученное дело: — Ах нет, господин, я же должен ягод собрать для отца!

Мой новый знакомый поморщился, машинально дотронувшись пальцами до царапины.

— Ладно. Тогда я тебе помогу эти ягоды собирать, что ли. Тебе какие нужны — смородина, ежевика, брусника?

— Да отец сказал, что для варенья и настоек любые пойдут, главное, чтоб спелые были. И побольше.

С улыбкой кивнув, Маура решительно зашагал в чащу.

— Идем, соберем спелые.

— Давай же! — послышался звонкий голос откуда-то сверху. — Здесь совсем невысоко!

Я поднял голову, оглядывая вздымающиеся надо мной мощные ветви клена. Маура почти не было видно из-за густой листвы. Он спустился пониже и протянул мне руку с нетерпеливым «Ну!».

Оставив полное лукошко под деревом и с опаской вложив свою руку в его, я оперся ногами о ствол, и он легко вздернул меня одним рывком на нижние ветки, так что я и не заметил, как оказался над землей. Я всегда боялся высоты, даже такой небольшой, и лезть дальше уж точно не собирался. Осторожно присев рядом с ним на толстый сук, я посмотрел вниз, где полуденные тени на тропинке переплетались в интересный узор.

— Знаешь, что я люблю делать? — спросил Маура.

Не дожидаясь ответа, он быстро залез повыше, цепляясь за сучья так ловко, словно всю жизнь провел на деревьях. Я удивленно наблюдал за ним. Он пригнулся, нацелившись взглядом на длинную ветку над самой тропой; в следующее мгновение гибкое тело распрямилось, напоминая отпущенную тетиву, и он перемахнул через пустое пространство, долетев как раз до ветки, и повис на ней, резко раскачиваясь туда-сюда. Когда казалось, что он вот-вот перевернется через голову, он неожиданно отпустил руки, и, подлетев высоко над тропой, мягко и точно приземлился на ноги. Затем он глянул вверх на мое восхищенное лицо.

— Хочешь попробовать? Очень здо́рово!

— Я? — неудобно поерзав на шершавом суку, я пробормотал смущенно: — Я не могу. Ветка сломается…

— Ты просто-напросто боишься, что она сломается, — уверенно заключил Маура.

Он подпрыгнул, ухватившись руками, снова оказался рядом со мной на дереве и докончил: — Ну ладно. Не хочешь, как хочешь.

С противоположной стороны тропинки показалась еще одна женщина, несущая большую корзину с фруктами и отдувающаяся на каждом шагу. Ее полное румяное лицо вспотело от напряжения, босые ступни тяжело опускались на редкую утоптанную траву.

— О! — тихо сказал Маура. — Как раз вовремя.

Она медленно приближалась, не поднимая глаз от тропинки. Маура подвинулся к нижним ветвям, наглухо скрытый листвой, и, ни с того ни с сего, громко завыл по-волчьи. У меня мороз пошел по коже от этого жуткого завывания, переходящего в насмешливый лай, слишком похожий на настоящий. Идущая же при первых звуках оторопела, потом в ужасе вскрикнула и понеслась к деревне с неожиданной прытью, на бегу выронив несколько яблок из корзины. Маура соскочил с веток и подобрал плоды, сунув за пазуху. Переместившись обратно на дерево, он обтер их рукавом и предложил мне:

— Угощайся.

Я взял спелое красное яблоко, посмеиваясь — испуг бедной женщины выглядел донельзя забавно. Хулиган рядом со мной тем временем удобно прислонился спиной к широкому стволу и вгрызся в ароматную мякоть.

— Надеюсь, она не слишком сильно испугалась, — с некоторой долей раскаяния проговорил он, разглядывая свое яблоко.

* * *

На другое утро, увидев как новоприбывший, нарвав несколько листьев лопуха у забора, направляется у отгороженному участку с отхожей