Холли Лайл «Испытание пламенем»

Посвящается Мэтью

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Баллахара, Нууйе, Ория

Молли Мак-Колл проснулась в темноте спальни от хватки вцепившихся рук. Выдернув из постели, ее волокли к выходу из спальни, мерцавшему жутким зеленоватым светом.

Не тратя дыхания на крик, Молли бросилась в бой. Резкий удар ногой вверх — ступня как будто столкнулась со скалой, но — нет: слух с удовлетворением уловил треск кости и соответствующий вопль. Потом — со всей силы — локтем по ребрам и животу, и вот уже чьи-то тонкие, жаркие, сильные пальцы выпустили ее руку. Изогнувшись, Молли впилась зубами в чужие пальцы на своем левом запястье. Наградой ей был еще один вопль. Молли била ногтями в глаза, коленом в пах, кусалась и лягалась, используя все заученные приемы, каждый гран своей силы и каждую каплю охватившего ее гнева и страха.

Но они одолели количеством, и, хотя в тусклом свете виднелись на полу силуэты сваленных ею врагов, оставшиеся тащили Молли к этой стене огня. Молли наконец закричала, но отряд нападавших — все высокие, сильные мужчины — втолкнул ее в пламя, и этот крик, подобно всем остальным звукам, вдруг умер.

Ни боли. Ни жара. Огненные языки пробегают по телу, но совсем не обжигают. Даже наоборот — их холодное пламя приятно, несет свежесть, новые силы. Пока похитители волокли ее сквозь извилистый пульсирующий тоннель, Молли продолжала царапаться и вырываться, но что-то в глубине ее разума вдруг шепнуло: да. Какое-то мгновение — или целую вечность? — Молли висела в этом непонятном месте сама по себе, ее никто не держал, никто не пытался никуда тащить. И впервые за долгое время из тела полностью ушла боль.

Она не понимала, что происходит. Ей казалось, что она дерется за собственную жизнь, и в то же время она ощущала, что летит навстречу чему-то чудесному.

Но вот зеленый огненный тоннель кончился, Молли попала в мир льда, снега и тьмы, и сомнения исчезли. Ее по-прежнему держали крепко, как пленницу, и один из державших крикнул:

— Тащите сюда веревки и повозку. Она ранила Пейта, Кеврада и Таджаро. Придется ее связать.

Значит, она попала в беду — ничем хорошим это кончиться не может.

— Да ведь до Медного Дома всего две лиги!

— За это время она кого-нибудь запросто убьет. Связывайте ее.

— Но Ималлин велел доставить ее невредимой!

Еще чьи-то руки ловили ее брыкающиеся ноги, вцеплялись в локти, запястья, колени…

— Так и не вредите ей! — сказал тот, кто стоял прямо у нее над головой. — Просто свяжите, чтобы она нас не трогала, черт бы все побрал! И где этот бездельник, которого Ималлин нашел, чтобы он сотворил ворота? Там остались наши люди, пошлите кого-нибудь их поторопить, пока он не закрыл створ.

Молли продолжала сопротивляться изо всех сил, но все новые руки цеплялись за ее ноги, плечи, бедра, и, когда она уже просто не могла шевельнуться, мужчины — худые и высокие — потащили ее дальше.

Потеряв возможность отбиваться, Молли полностью расслабила мышцы. Во-первых, нет смысла попусту тратить энергию, а во-вторых, если прекратить сопротивление, может быть, ей удастся усыпить их бдительность и спастись…

— Эй, мастер ворот! — заорал кто-то впереди процессии. — Ты что, не можешь подержать ворота? Мы возвращаемся за остальными!

— От него никакого толку, — проворчал один из тех, кто ее держал. — Не сумел даже доставить нас поближе к городу. С хорошим мастером мы оказались бы чуть ли не во дворе!

И лес мне сегодня не нравится, — отозвался тот, что стоял над головой. — Смотрите в оба.

Молли, одетая в одну лишь фланелевую пижаму, стояла босыми ногами на плотно утоптанном снегу. Как только она прекратила сопротивляться, эта мысль тотчас всплыла в ее мозгу.

— Если вы сейчас же не достанете какие-нибудь ботинки, куртку, а может, даже шляпу и перчатки, — заявила она, — то вам не придется беспокоиться о том, как доставить меня по назначению. Потому что я умру от холода прямо здесь.

Впереди, в темноте, кто-то тащил к ней большое фыркающее животное, а еще дальше громыхали колеса огромной деревянной телеги, вроде тех, что используют фермеры. Но что за тварь в нее запрягли? Не лошадь и не какая-нибудь разновидность коровы… В ней было кое-что от лося, что-то от оленя-карибу, но глаз различал кости в тех местах тела, где ни одно упряжное животное их не имело. По крайней мере Молли таких не видела. А глаза его горели красным адским пламенем.

— Обойдешься без ботинок и без куртки, — заявил тот из похитителей, который и до сей поры говорил больше других. — Поедешь в повозке на сене, под одеялами. А если захочешь сбежать, давай тогда босиком по снегу.

— Нельзя так разговаривать с Води, — вмешался другой.

— Еще никто не знает, Води она или нет, — огрызнулся первый. — Пока что она раздробила ребра Бьяриаллу и сломала Лоину ногу пополам. Води не стала бы так делать.

Молли понятия не имела, кто такая Води. Ну и наплевать.

— А что вы хотите от человека, которого ночью похитили прямо из кровати? — с вызовом спросила она, но они ее уже не слушали, а всей толпой подняли на руки, закинули сзади на телегу, и сами по большей части тоже влезли следом, предварительно обмотав ее щиколотки и кисти мягкой веревкой. Связав Молли, они накрыли ее одеялами и поглубже засунули в солому. Ей стало заметно теплее. Ну, ладно, ей тепло, но когда повозка с лязгом и грохотом двинулась наконец с места, Молли расслышала, как по бокам ее маршируют колонны пеших. Она узнала этот звук: скрип ботинок и поклажи, негромкие проклятия, ритмичный топот множества людей, обремененных оружием и снаряжением. В памяти накрепко засели навыки строевой подготовки. И хотя в ВВС она была все же полегче, чем в сухопутных войсках или морской пехоте, тем не менее Молли в свое время получила достаточную порцию, чтобы понять: ее сопровождает военный эскорт. Что за чертовщина?!

Но похитители ее явно не были солдатами. Слишком они были не готовы к сопротивлению, слишком самоуверенны. Солдаты знают, что всегда может случиться прокол, и готовы к такой возможности. И к тому же эти руки… Она никак не могла забыть их странные прикосновения. Тонкие, горячие, сухие пальцы…

Молли решила, что не станет просто ждать, пока они отволокут ее куда надо, а потом… станут что-нибудь с ней делать. В ВВС ее обучили: при захвате заложников лучший способ выжить — не становиться заложником. Она занялась путами на руках. Настойчивость и привычка терпеть боль сделали свое дело — руки оказались свободны. Но, разумеется, слегка пострадали. Молли чувствовала, как от веревки горят кисти, чувствовала боль царапин там,