вашем экипаже?

— Трое, включая меня. Не волнуйтесь — кораблем почти не надо управлять. Задаешь курс, остальное она делает сама.

— Знаю. Морриган детище моего народа.

— Госпожа Ворон, — гаркнул Бан-ши так громко, что у меня уши заложило. — Мать битв.

— Тихо, — коротко приказал принц. — Извините, ему нравится все, что связано с Великой королевой. Много еще рейсов планируете?

— Два-три, а потом — Земля Обетованная.

— Я хочу быть полезным, капитан. Ведь Морриган создали Туата Де Даннан.

— Она уже пару тысячелетий вам не принадлежит, — заметил я.

— Да, — согласился Нуаду. — И многие знания утрачены, но вам все же пригодится моя помощь. За пятнадцать лет я отоспался вдоволь — если в кошмарах можно утонуть, то это мой случай. Больше не надо.

Так принц Нуаду Авалонский очутился в моем экипаже — третьим после Солар и л'Амори.

ментальный скан № 5725.531

объект: Шаманин Артур

12 meitheamh 10 год 19:34 TAI

Командирскую рубку на Морриган явно проектировал человек с манией величия. Сидя в кресле капитана на круглом постаменте в ее центре, как древний король на троне, я всегда чувствовал себя глупо и неловко. Чтобы управлять Морриган, хватило бы нейроинтерфейса в любой из кают — так делают все, кто знает, как важно экономить место на космическом корабле.

Надев нейрошлем, я позвал экипаж в рубку — объявить, куда Морриган направляется в этот раз.

— Забери меня Дискордия, — не дослушав даже, выругалась Солар. Фамилии у моего первого помощника не было, только номер, как принято у них на Маат — слишком длинный, чтобы я мог его запомнить. — Когда я так говорила, капитан, я не имела в виду — буквально. Наше общество настолько вам надоело, что вы решили убить себя? — Я невольно залюбовался ею — ничто не красило Солар так, как гнев. В голубых глазах плясали злые искры, щеки раскраснелись, губы стали ярче, даже короткие рыжие волосы, казалось, полыхали огнем. — Давай, святой отец, скажи ему, что твоя религия обещает за это, — она повернулась к л'Амори. Тот сидел через десяток кресел для экипажа от нее, а на приборной панели перед ним лежал разобранный автомат — его он принес с собой.

— Самоубийство — суть грех гордыни, — Виктор л'Амори — широкоплечий и темноглазый мужчина сорока лет — предпочитал называть себя военным стратегом. Когда-то эта должность существовала на кораблях Туата Де Даннан. — Только возгордившийся сверх меры решит, что в его власти выбирать, когда ему рождаться и когда умирать. Смерть — это прерогатива Бога, а жизнь — величайший из его даров. Отвергая его, ты плюешь Создателю в лицо, — он закончил собирать автомат и одним резким движением вернул магазин на место. — Но капитана и, думаю, меня вместе с ним, ждут штормовые волны и чудовища глубины — на Дискордии мертвых сбрасывают в океан. А ты, Сол, еще раз назовешь меня святым отцом, окажешься в космосе. Без скафандра.

Солар фыркнула. Она не прекратит, знал я, а л'Амори ничего ей не сделает.

Огромный, во всю стену, экран напротив командирского пульта сейчас был черным — так всегда, пока Морриган в полете. Она не ныряет в червоточины, как корабли Земли в первые столетия колонизации дальнего космоса. Не сжимает пространство перед собой, как делали во Второй Империи, сокращая путь в миллионы световых лет до пары километров. Не уходит в иное измерение, как прочие корабли Туата Де Даннан.

Морриган уникальна — второй такой корабль невозможен физически. Она одновременно находится во всех точках пространства. Если ей нужно попасть из пункта А в пункт Б, она просто исчезает из первого и материализуется в последнем.

Когда мы окажемся в обычном космосе, мало что изменится — на экране я увижу лишь редкие искры звезд — и те, наверное, погасли давным-давно, просто свет от них еще летит по Вселенной, обреченный исчезнуть так же, как то, что его породило.

— В чем, собственно, проблема, капитан? — спросил Нуаду. Бан-ши на его плече расправил крылья и каркнул.

— Дискордия, — ответила за меня Сол. — Он собирается на планету, где нас убьют, едва мы сойдем с посадочного катера.

— Вы никогда не встречали дискордианцев, ваше высочество? — спросил л'Амори. Принц помотал головой. — Дискордия — древняя богиня хаоса и раздора — планета названа в ее честь. А религия, где она стала центральной фигурой, родилась на Земле миллиарды лет назад.

— Некоторые считают, — вставила Сол, — что изначально она была просто шуткой.

— Только не дискордианцы, — заметил л'Амори. — Когда-то их учение объединяло двадцать шесть систем, теперь еле живо на одной-двух планетах. Видите ли, Нуаду, дискордианство провозглашает главенство хаоса над порядком. И чем раньше человечество сольется с Первозданным Хаосом, проще говоря, умрет — тем лучше, — если бы не автомат в руках, его легко было представить за кафедрой в церкви. Интересное, наверное, зрелище. Широкоплечий, похожий на вставшего на задние лапы медведя, знающий триста два способа, как убить человека, л'Амори читает проповедь о вреде насилия. Жаль, я познакомился с ним, когда этот этап его биографии остался в прошлом. — Забавно, кстати. Дискордианцы желают смерти всякому разумному существу во Вселенной, но сами умирать не спешат.

— Это потому что разумом там и не пахнет, — сообщила Солар. Ее родной Маат, как и мой Рас Альхаге, целое тысячелетие был оккупирован Дискордией.

— На самом деле они собираются умереть последними, — добавил л'Амори. — Так сказать, лично приветствовать пришествие своей богини. Миссия Морриган — миссия спасения и грядущего блаженства на Земле Обетованной, противоречит всем их идеалам. Дискордианцы уже нападали на нас. Безуспешно, разумеется.

— И поэтому мы не полезем прямо в их логово, верно, капитан? — спросила Сол.

— Простите, Солар, — заговорил Нуаду, — но я все же не понимаю, почему мы должны кого-либо бояться, стоя на борту самого мощного боевого корабля на свете.

— Я приду смертью, — поддержал его Бан-ши. — Разрушителем миров, — я вздрогнул, услышав это. Ну разумеется, почти тут же понял я, Нуаду из правящей фамилии Туата Де Даннан, он и его ворон просто обязаны знать нужные слова. Неясная тревога в груди, однако, не исчезла.

— Дело в том, ваше высочество, — ответил л'Амори, — что капитан не считает нужным уничтожать целые планеты, когда ему угрожают отдельные их представители. А на меньшее Морриган к несчастью не способна.

— Я мог и передумать, — хмуро сказал я. — Они ответили нам. Теперь, когда погасли почти все звезды, когда не бьются в ночи нейтронные сердца