там они латают дыры, гасят пожар. Этим занимаемся мы, иногда — с их помощью. И ты делал это, Корсон. Не жалеешь?
— Нет.
— Чтобы стереть войну, те, с Аэргистала, пользуются теми, кто воевал. Те в свою очередь обладают достаточным военным опытом и через какое-то время начинают ненавидеть войну с такой силой, что желают ее уничтожить. Желают по-настоящему, любой ценой. Те, кто не постигают этого сразу, какое-то время проводят на Аэргистале. Но рано или поздно приходит понимание. Приходит ко всем, без исключения.
— Даже к таким, как Веран?—скептически спросил Корсон.
— Даже к Верану. Сейчас он гасит пожар в созвездии Лиры.
— Он мертв,— сказал Корсон.
— Никто не умирает,— возразила Флора.— Жизнь — как страница книги. Тут же рядом другая. Я не говорю потом, я говорю рядом.
Корсон поднялся и сделал несколько шагов к морю. На границе пены он остановился.
— Это долгая история. Кто докажет мне, что она истинна?
— Никто. Понемногу ты сам поймешь это. Может быть, то, что ты открываешь, окажется несколько другим. Никто не обладает привилегией обладания абсолютной правды.
Не поворачиваясь, Корсон с силой, почти невольно выкрикнул:
— Я вернулся, чтобы научиться власти над временем и контакту с теми, на Аэргистале. А вместо...
— Научишься. Всему, на что окажешься способен. Нам нужны такие люди, как ты. Пожаров много.
— А я-то надеялся обрести покой,—сказал Корсон.—И еще я вернулся из-за Антонеллы.
Флора подошла к нему и опустила руки на плечи.
— Прости нас,— сказала она.
— Я ее любил, или — я люблю ее. Она тоже исчезла, верно?
— Ее не было. Она давным-давно мертва. Мы взяли ее на планете—мавзолее, в коллекции одного из богОв войны, и наделили искусственным разумом, так же, как это делал ты с рекрутами для Верана. Так надо было, Корсон. Без нее ты вел бы себя не так. А настоящее живое существо не хмогло бы проникнуть на Аэргистал.
— Если оно только не военный преступник,— сказал Корсон.
— Она была всего лишь машиной.
— Хватит.
— Мне очень жаль. Я сделаю все, что ты пожелаешь. Я стану твоей любовницей, Корсон, если ты пожелаешь.
— Это не так просто.
Он вспомнил, что сказал ему Кид :«Не надо сердиться на нас за это».
И исчез. Он знал, что будет вычеркнут и все же сочувствовал ему, Корсону.
— Никто не умирает,—сказал он.—Может быть, я отыщу ее в другом существовании.
— Может быть,— шепотом ответила Флора.
Корсон сделал шаг к морю.
— У меня ничего не осталось. Ни друзей, ни любви. Моя Вселенная исчезла шесть тысяч лет назад. Меня просто-напросто надули.
— Ты еще можешь выбирать. Ты можешь все вымарать, вернуть к нулю. Вспомни, что ты должен был умереть на «Архимеде».
— Могу выбирать,— повторил Корсон недоверчиво.
Он услышал, что она уходит, повернул голову и увидел, что она разговаривает сама с собой, разгребая песок з том месте, где отпечатался след ее тела. Когда она вернулась, то в ее протянутой руке была зажата опалесцирующая ампула размером с голубиное яйцо.
— Чтобы навсегда остаться с нами, тебе осталось выполнить еще одно задание. Дикие гиппроны не умеют перемещаться во времени, так же как первобытный человек не может пользоваться компьютером. Самое большое, им удается переместиться на несколько секунд. В этой ампуле содержится акселератор, который в миллиарды раз усиливает эту еле развитую способность. В нужный момент, Корсон, ты должен сам ввести ее ему. Доза тщательно рассчитана. С твоей точки зрения, ее доставка в прошлое не вызовет серьезных изменений. Если говорить о моменте появления, то ошибка будет крайне незначительной и мы принимаем ее во внимание. Гиппрон в момент скачка во времени увлекает с собой определенную часть пространства. Теперь ты знаешь все, что надо, Жорж Корсоп, выбор остается за тобой.
Он понял.
Последняя не сделанная вещь. Печать под договором. Рука, протянутая себе же через пропасть в шесть тысяч лет.
— Благодарю,— сказал он,— но я еще не знаю.
Он взял ампулу и направился в сторону гиппрона.