сомневаюсь, — это было чистой воды безумие, и Леголасу это было хорошо известно. И тем не менее, улыбка на наглом личике становилась лишь шире по мере того, как в глубине тёмного омута разгорались угольки.

В любом случае это было последнее, что слетело с губ дерзкого юноши, потому как в следующий миг Трандуил лишил его способности облекать мысли в слова. Настойчивый язык тиранил дерзкий рот, тонкие пальцы впивались в белоснежные волосы, — далеко не нежно — а юноша извивался, как уж на сковородке, зажатый между ледяной стеной и горячим телом. Поцелуй был одновременно и изучающим, и лишающим способности мыслить здраво. Одного этого было достаточно, чтобы у Леголаса подкосились коленки. Он бы сполз по стеночке на пол, если бы не сильные руки, державшие его тушку на плаву и не дававшие погрузиться в пучину похоти. Но даже находясь между сном и явью, Леголас не забывал об идее, посетившей его вздорную голову ещё до того, как его столь бесцеремонно впечатали в стену. А потому, как только его рот был освобождён из плена, принц снова принялся за своё.

— Ada, а какие у тебя планы на счёт твоего… нашего почётного гостя?

— Я смотрю, мысли о моём любовнике не дают тебе покоя, ion? — вопрос был скорее риторическим, ведь ответ весьма недвусмысленно упирался ему в бедро. Трандуил склонил голову к уху сына и, выпустив добычу из когтей, прошептал с одной из тех язвительных улыбочек, коими его без конца награждал несносный отпрыск: — Ты его хочешь. Но вот ведь незадача, — он мой. А этим красивым ушкам не пристало слышать все те похабные вещи, которые я намереваюсь сотворить с моим почётным гостем в моей постели.

— Неужели нечто более похабное, чем все те грязные словечки, которые мои красивые ушки слышали от тебя сегодня утром? — игриво вздёрнул бровь Леголас, с мечтательной улыбкой вспоминая какими словами награждал его отец во время их утренних забав, когда он лежал нагой в его кровати, связанный по рукам и ногам. — Теперь я и в самом деле заинтригован.

— Какая жалость. Ведь я не собираюсь посвящать тебя в мои планы, — не терпящим возражений тоном произнёс Трандуил.

«Ага, выложишь всё как на духу. Раньше или чуточку позже…», — хмыкнул Леголас, бросив в ответ многозначительное:

— И не говори. Жалость-то какая.

Юноша с лукавой улыбочкой опустился на колени и принялся расшнуровывать завязки на леггинсах Трандуила.

— Ты же не думаешь, что сможешь подкупить меня вот этим? — рассмеялся Король. Тонкий палец, украшенный изысканным кольцом, подцепил подбородок юноши, заставив посмотреть вверх.

Но стоило их глазам встретиться, как по спине отца пробежал обжигающий холодок. В омуте тёмно-синих глаз, помимо привычных эмоций — страсти, желания и нетерпения, — к которым Трандуил уже давным-давно привык и которые ни один отец не должен вызывать в собственном ребёнке, плескалось совершенно иное, невиданное доселе чувство.

«Упрямство, своеволие, беспокойство, страх? Что же это?» — гадал Король, безмолвно наблюдая за тем, как тонкие пальчики воюют с завязками на его леггинсах.

— И в мыслях не было, — и глазом не моргнув, солгал Леголас, придав своему голосу самое невинное и сладкое звучание, на которое только был способен. Шансы получить желаемое были весьма и весьма высоки, ведь за долгие столетия, проведённые подле отца, принц научился добиваться своей цели любыми средствами. А потому стыд и смущение с явным пренебрежением зашвырнули в самый дальний закоулок сознания, куда Леголас не имел привычки заглядывать без острой на то необходимости.

Грубо оттолкнув руку Трандуила, удерживавшую его подбородок и препятствовавшую осуществлению задуманного, Леголас стянул леггинсы отца до щиколоток, с нескрываемым удовольствием отметив, что тот был воодушевлён их противостоянием не меньше.

Принц облизал пересохшие губы в нетерпении и сделал глубокий вдох перед тем, как приступить к десерту. Шаловливый язычок пощекотал уздечку, облизал истекавшую смазкой головку и лишь после этого позволил губам вобрать в себя совершенный член. Вскоре он настроился на нужный ритм, время от времени — как бы совершенно случайно — проводя языком по нетерпеливо набухшей венке. Пока Трандуил не начал неистово стонать и подмахивать бёдрами, сливаясь с ним в первобытном танце.

— Смотри на меня, когда удовлетворяешь меня этим талантливым ротиком, — сквозь плотно стиснутые зубы прорычал Король, оперевшись о каменную стену в поисках поддержки, затерявшись в мире удовольствия, которое дарили губы сына. Веер чёрных пушистых ресничек, нарочито медленно взмыл ввысь, встретившись со взглядом идентичных синих глаз, преисполненных нежности и любви. Принц, наверное, улыбнулся бы отцу, если бы ситуация это позволяла. Но вместо этого он продолжил наступление, не обращая ни малейшего внимания на проступившие на потемневших от похоти глазах слёзы и доставшуюся в наследство от папочки гордость. Леголас с поистине фанатичным рвением насаживался на член Трандуила, заглатывая внушительный орган по самые яйца.

— Безупречно, — последняя стена обороны пала под натиском юного демона, и уже спустя секунду Трандуил неистово вбивался в талантливый ротик. Следующие слова сорвались с губ мужчины прежде, чем тот успел схватить их за хвост:

— Любовь моя. Душа моя. Жизнь моя.

Горячий рот дарил неземное наслаждение каждому миллиметру древнего тела. Трандуил чувствовал, как с каждым движением накатывают волны неминуемого крышесносного оргазма. Именно в этот судьбоносный момент, Леголас выпустил его член изо рта и расплылся в самодовольной улыбочке.

— Так что ты намерен делать с мышкой, когда она угодит в мышеловку? — невинно похлопав ресничками, промурлыкал принц. Как будто это не он самозабвенно отсасывал отцу всего секунду назад.

Принц не мог скрыть довольную ухмылку, что расцвела на его губах при виде того, как отец тщетно пытается вернуть утраченное самообладание. О, он прекрасно знал, что ярость отца неминуемо обрушится на его голову, как снежная лавина! Собственно, на это он втайне и рассчитывал. В последнее время он всё чаще потворствовал легкомысленным фантазиям отца, наслаждаясь прикосновениями горячих ладоней и безошибочно различая хриплые приказы требовательного любовника.

— Кстати, ты слышал сплетни, что распускает твоя стража? Я склонен считать, что они имеют право на жизнь, учитывая, что с тех пор как ты вернулся из Дейла, я