Мы никогда не заходили так далеко, и я не знал, что делать, как, впрочем, и Аннабет. Вот и действовали методом исследования. Мои руки скользнули по стройной фигурке девушки, от чего она задышала чаще, а с губ ее сорвалось:
- О, боже!
- Мне остановиться? – охрипнув от переполнявших эмоций, спросил я.
- Только попробуй, Рыбьи Мозги! – простонала Аннабет.
И я снова начал зацеловывать все, что мог – лицо, шею, ключицы девушки. Теперь я знал, что она совсем не против, и действовал уже смелее. Правда, страха от этого меньше не стало. Я так боялся ненароком сделать моей девочке больно… То есть намеренно я бы никогда с ней так не поступил. Никогда.
Такая ночь была настолько правильной после того, как я спас Аннабет. И, наверное, нам никогда позже не было бы так хорошо. Сегодня я очень сильно ощутил, как люблю свою Энн, и какой ужас переживу, случись с ней что-нибудь. Я готов защищать ее всю жизнь и даже дольше. Эта девушка моя. Навсегда.
Мои губы скользнули по соску Аннабет, который уже и без того обратился в твердую бусину. Во всяком случае, что-то мне подсказывало, что он не всегда такой. И, когда я задел эту бусину губами, моя девушка снова громко застонала и выдавила:
- Боги, это невероятно!
Тогда я понял, что ей это нравится и робко обхватил сосок губами. Аннабет изогнулась навстречу мне и закричала от удовольствия. Она не замолкала, пока я ласкал твердый комочек губами и языком, а затем, вдруг простонала:
- Перси, если ты немедленно не войдешь, я с ума сойду…
Почему-то я понял, что она имеет в виду. Моя девушка обхватила меня ногами, давая проход, но сначала я отстранился, заглянул ей в глаза и произнес:
- Энн, ты ничего никому не должна.
- Я знаю.
- Я люблю тебя!
- Я тебя тоже! Вперед!
И я послушно начал движения, которые, наверное, встроены в генофонд каждого мужчины. Но при этом двигаться я старался плавно, чтобы, опять же, не сделать Аннабет больно.
На мгновение я даже испугался. Дело в том, что при первом толчке моя девушка громко вскрикнула. И в этом возгласе, кроме страсти, была еще и боль. Перепугавшись до полусмерти, я поспешно вышел и начал целовать лицо Аннабет, бормоча:
- Прости! Прости меня! Я не хотел!
- Заткнись и продолжай! – прошептала Аннабет.
И я послушался. Моя девушка теперь, как и прежде, стонала не от боли, а от удовольствия. Я входил и выходил медленно и плавно. Аннабет это явно нравилось.
В определенный момент я почувствовал, как меня охватывает волна жара. Через мгновение и моя девушка тоже задрожала. Толчки стали быстрее и резче. Перед глазами у меня запрыгали звездочки…
Следующее, что я помню – мы с Аннабет упали рядом на кровать и снова начали целоваться. Поразительно, но даже сейчас поцелуй вызвал в моем организме химические реакции, от которых сердце, казалось, готово было взлететь.
- Энн, я очень тебя люблю! – произнес я, когда поцелуй прервался.
- А я тебя еще больше! – рассмеялась она.
- Нет, я тебя!
- Нет, я!
- Нет, я!
Аннабет положила конец нашему веселому препиранию, еще раз поцеловав меня. Через мгновение я уже не помнил, с чего началась эта борьба признаний. Пожалуй, только эта девушка умеет лишать меня памяти и разума одним единственным поцелуем…
В ту ночь мы заснули, переплетясь руками и ногами, как могли. Закрывая глаза, я подумал о том, что мне никогда не наскучит Аннабет. Она, одна-единственная, предназначена мне небесами. Умная, очаровательная, милая, удивительная… Самая-самая. И она моя. Моя Энн. Только моя.