сеявшие, выполняли данный им план за счет разворованного колхозного урожая. И у них же, сверх этого, находили в ямах сотни центнеров спрятанного хлеба. У кулачки Гнилорыбовой, ничего не сеявшей, найдено 40 пудов пшеницы. Муж этой кулачки, высланный из станицы во время сплошной коллективизации как контрреволюционер, вновь появился в станице и начал организовывать кражи колхозного хлеба, втягивая в это дело колхозников и единоличников. превратившихся в тунеядцев и живших исключительно за счет воровства, за счет грабежа общественной собственности.

У единоличницы Лебельской четыре раза находили хлеб. И каждый раз она снова воровала и перепрятывала украденное. В пятый раз у этой Лебельской нашли вновь 80 пудов зерна.

Только за 25 дней ноября было вскрыто 250 ям, в которых найдено свыше 4.000 пудов зерна.

Наглость озверелых врагов не знала границ. При осмотре кладбища в бочках были найдены сотни килограммов пшеницы. У единоличника Антона Черного, дравшего горло на всех перекрестках, что у него ничего нет, обнаружена яма с 26 пудами пшеницы и 60 килограммами белой муки.

Сколько хлеба разворовано в Полтавской? — Не меньше половины урожая. А сдано государству — почти ничего. А ведь на полях Полтавской работали десятки тракторов, комбайны, автомашины, принадлежащие пролетарскому государству.

Помимо воровства многие единоличники торговали принадлежащей пролетарскому государству землей. Так, например, единоличнику Василию Жданову сеял и убирал гектар с лишним Побединский, в супряге с другими единоличниками. За вспашку взяли 50 руб., а за уборку четверть урожая, остальное получил «хозяин» земли — Жданов, не сдавший государству, подлинному хозяину земли, ни одного пуда зерна.

Так хозяйничал классовый враг в станице Полтавской.

Когда кто-нибудь пытался поднять голос протеста, его отводили в сторону и грозили:

— Молчи, бо наши скоро придут, штаны снимут и так будут бить за изменничество, как никогда не били… убьем…

Враг хозяйничал долго и безнаказанно, благодаря предательству «коммунистов» станицы, предателей, врагов партии, рабочего класса и колхозного крестьянства.

Как кулачье проводило свой план в жизнь? Кулак понимал, что лезть в открытый бой с советской властью ему не по силам. Враг решил действовать осторожно, через «своих» людей. Эти «свои» люди должны были быть авторитетными, должны были пользоваться уважением и важно было, чтобы они находились на руководящих постах.

Кто пользуется влиянием и авторитетом, кого слушают в станице? Конечно коммунистов. И вот кулаки и сами добивались получения партбилетов и «обрабатывали» коммунистов, понятно тех, которые оказались неустойчивыми, пролезли в партию со шкурными целями.

Враг в своей борьбе против колхозов пытался использовать старинную сословную рознь. Ему ненавистно было объединение в дружную колхозную семью казаков с бывшими иногородними, кубанское кулачье привыкло смотреть на хлеборобов некубанцев, как на дармовых батраков, как на «низшее» сословие. Кубанские черноземы — кулачье считало своей привилегией. И эти чувства кулачество пыталось разжигать.

Изменникам с партбилетами кулаки льстили: «який же из тебя добрый козак!» Населению же станицы говорили: «Казакам не жить с большевиками».

Секретарем парткома станицы был Сильченко, типичный контрреволюционер, перерожденец и вор. Сильченко был и организатором и политическим адвокатом классового врага.

«Хлеба в станице нет» — эта типичная кулацкая песня была песней Сильченко. Партийный комитет станицы и большинство членов партии открыто сомкнулись с классовым врагом, изменили и предали. Сыны бывших контрреволюционеров, эмигрировавших за границу, пролезли в партию и комсомол. В целом вся партийная организация станицы Полтавской своими делами подтвердила, что она не способна бороться за генеральную линию ленинской партии.

Вот, например, Лешинский, работающий в станПО колхоза «13 Жовтень». В его руках был рычаг стимулирования хлебозаготовок и осеннего сева; он распределял товары, и распределял по кулацкому принципу: в первую очередь тем, кто не выходил на работу, тем единоличникам и колхозникам, которые саботировали осенний сев.

Пролезли в партию и откровенные враги рабочего класса и колхозников — кулаки бывшие белые офицеры все те, кто ненавидел советскую власть, которая отняла у них сладкую жизнь за счет батраков и бедняков.

Вот, например, Медведев. До последнего времени числился он в ст. Полтавской колхозником. Служил Медведев у белых в 1919 году, но от партии службу у белых скрыл.

Этот Медведев один из организаторов саботажа, он первый друг кулаков, он вор, это он подговаривал колхозников не выходить на работу, это он говорил им, что раз, мол, советская торговля разрешена, значит государству хлеб не нужен, забирай все по домам. За счет честных колхозников, обворовывая их, Медведев живет в свое удовольствие, приставая к женщинам-коммунаркам: «теперь, мол, в коммуне все общее и бабы должны быть общими».

Так орудовал этот беляк, внося дезорганизацию в жизнь коммуны. Медведев, классовый враг, был кандидатом партии, и до последней чистки имел партийный документ в кармане. И не одинок был Медведев в партийной организации станицы Полтавской. Предателей и изменников в Полтавской парторганизации большинство.

Полтавский станичный совет перешел на сторону классового врага, стал фактическим проводником саботажа хлебозаготовок и сева, организованного кулачеством. Из органа диктатуры пролетариата совет превратился в штаб остатков кулачества и белогвардейщины, оттуда вся эта сволочь направляла контрреволюционные удары против мероприятий партии и правительства. В станице, по существу, не было советской власти. Совет был захвачен в руки изменников партии, перерожденцев, окруживших себя уголовными бандитами, ворами социалистической собственности, белогвардейцами, кулачеством.

Кто возглавлял станичный совет? Черток — организатор кулачества, предатель интересов партии, самый опасный враг, носивший в кармане партбилет. Черток сколотил соответствующий аппарат. Вот она, далеко неполная, часть членов станичного совета, с которым орудовал сам председатель: Бычкова Д. С. (кулачка, все родственники высланы, поддерживала с ними связь), Носан (член президиума стансовета, белогвардеец, вел переписку с высланными родственниками), Юхно А. Я. (кулачка, высланная как и все родственники, из пределов края), Гикиря (изменник партии, жулик, пьяница, приговоренный к расстрелу), Подпирный (белогвардеец, брат расстрелянного атамана станицы Полтавской), Стафий (вор бандит,