расстояние, отделявшее его от грозного соперника…

И тут случилось непоправимое. Хотел Леонид сделать шаг пошире, а лыжа зацепилась за лыжу, нога подвернулась. Ясно было слышно, как она хрупнула. И сразу же лодыжку рвануло болью.

Леонид не сразу поверил, что он сломал ногу. Нет, даже хрупающий звук не убедил его в этом. Боль? Но ведь не обязательно же от перелома. Может быть, просто потянул связку… Пройдет!

Сжав зубы, Леонид двинулся вперед. Первые шаги дались сравнительно легко. Еще не остыл азарт борьбы, еще где-то теплилась мысль о том, что все обойдется, удастся обогнать Павла Орлова, вывести команду на третье место. Третье место — призовое!..

Но боль, затаившаяся, было, на несколько секунд, вспыхнула снова. Теперь она уже не отпускала, все усиливаясь и усиливаясь. Не прошло и минуты, а Леонид уже ни о чем не мог думать, кроме этой проклятой боли. Все остальные мысли она, казалось, вытеснила, выдавила, задушила.

Меньше сорока минут требовалось, обычно Леониду на то, чтобы пробежать на лыжах десять километров. Меньше сорока… Сколько же нужно ему будет для того, чтобы пройти оставшиеся до финиша пять километров? Целых пять!

Леонид только отрывочно помнит, как он шел эту самую трудную, самую длинную в его жизни дистанцию. Где-то встретил его Николай, что-то кричал, кажется, подбодрить хотел… Какая уж тут бодрость.

Кто-то еще подходил, заботливо спрашивал, не нужна ли помощь. Нет-нет, Леонид даже испугался, на момент и о боли забыл. Помогать ему нельзя, а то команду снимут, не зачтут ей результат.

У эстафеты — железные законы. Сошел с дистанции один, а считается, что команда вроде и не выступала вовсе. Если бы Леонид шел не в эстафете, он бы и мучиться, наверно, не стал. В зачет вошли бы результаты других лыжников, его товарищей. Но в эстафете…

Вот опять он неосторожно оперся на сломанную ногу. В глазах поплыли фиолетовые круги и черные мухи… Только что было очень жарко, а сейчас по спине потянуло холодком. Знобит. Еще шаг. Сейчас под гору, здесь легче. Только надо следить за поврежденной ногой. Приподнять ее. Катиться на другой ноге…

Пять тысяч метров в пяти километрах. И каждый метр Леонид не просто прошел — преодолел. Он ни разу даже не подумал о том, что по существу у него есть право сойти с лыжни, не идти до конца. Кто бы осудил его за это? Ведь нельзя требовать от человека невозможного. А ходить на лыжах со сломанной ногой — невозможно…

На финише — пологий и длинный спуск. Присев на здоровой ноге и поджав поврежденную, Леонид, помогая себе палками, чтобы не упасть, тихо катился к заветной черте.

— Много соревнований видел я на своем веку, — заканчивая свой рассказ, сказал Иван Борисович, — но такого красивого финиша больше не видел. Красивый был финиш!

☆ ☆ ☆

Не сразу ребята поняли — что к чему. Сидели тихо. И тут услышали, как плачет Олег Субботин. Уткнулся в парту головой и плачет. Всхлипывает даже тихонько.

Все, конечно, тут выяснилось. Генка Орлов, оказывается, ходил к родителям Олега, чтобы поругаться, чтобы они в следующий раз класс не подводили. А они и не были виноваты.

Они в кино пошли, и Олег сам с ними увязался. Ничего про соревнования он не сказал.

Отец Олега обиделся даже.

— Я, — говорит, — сам бывший лыжник!..

Олег потом сказал, что больше с ним такого не будет.

Ребята пока ему не очень верят.