как им предстоял отъезд к бабушке, то необходимо было уладить текущие дела.

Антуан советовал, где можно вкусно поесть на Монмартре, а Поль настаивал на посещении Базилика Сакре-Кер. Они все были такими милыми и заботливыми, что Ритка млела от счастья: давненько никто так не старался ради ее развлечения. В конце концов общество вспомнило, что сегодня у гостьи был трудный день. Все дружно распили на сон грядущий «Мадам Клико», после чего был объявлен отбой.

Облачившись в шелковую голубую пижаму, специально купленную перед поездкой в модном бутике, Ритка залезла в кровать, полежала немного, задумчиво пялясь в потолок. Подушка пахла лавандой, а постельное белье было накрахмаленным до легкого хруста, матрац — очень мягким, а одеяло — невесомым. И тем не менее сна не было ни в одном глазу.

Она вспомнила, как получила первое письмо от Поля, француза с русскими корнями. Открыла фотографию и увидела приятного мужчину, позировавшего на фоне прекрасного замка: темноволосого, сероглазого, с мелкой сеткой морщинок, разбегающихся к вискам. Он написал, что не был женат (это в свои-то тридцать пять!) и ищет женщину для серьезных отношений, но торопить события не намерен. Очень по-европейски! Это ей вполне подходило. Уж что-что, а торопливость в любовных делах с недавних пор вызывала у нее отвращение. А этот мужчина предлагал подходить к общению «с открытыми глазами». И она ответила ему коротким сдержанным письмом.

Сначала Ритке писал только Поль: высылал открытки с видами Парижа, рассказывал о своей жизни, семье и работе. Потом ей написала Наташа — его русская невестка, потом Антуан — его младший брат. Оказывается, Поль рассказал о Рите родственникам, показывал им ее фотографии, после чего они возжелали принять участие в переписке.

Последней была бабушка София^[3], ныне живущая в замке на Луаре. Она расставила точки над «и», велев Ритке немедленно оформлять необходимые документы для приезда к ним в гости. Ритка совершенно обалдела от подобного предложения, но мама и Аня горячо настаивали на этой поездке. И Ритка решилась. Почему бы, собственно, и не увидеть Париж, тем более что дворянское семейство брало на себя полностью все расходы!

И вот она здесь, и ей все нравится. Происходящее с нею настолько необычно, что она даже не может дать однозначной оценки событиям. Все немножко не так, как ей рисовалось в воображении, но не настолько, чтобы ее расстраивать. Поль, например, оказался в жизни совсем другим человеком, нежели она представляла его себе по переписке. Еще в аэропорту он превратился из человека виртуального в конкретную личность, которая предпочитает тонкие ароматы терпким, носит яркие галстуки и морщит нос. Ироничность и живость его писем совершенно не сказывались на манере поведения. Он был очень спокойным, выдержанным и даже медлительным в движениях. А на фоне своего брата он вообще казался флегматиком и созерцателем.

Помнится, она боялась, что он с ходу начнет «женихаться», делать намеки и предпринимать «первые шаги». Но он, к счастью, оказался человеком тактичным и хорошо воспитанным. А на первую ночь он даже брата с женой пригласил остаться в его квартире!

Кстати, Антуан показал себя балагуром, юмористом и задирой, хотя Поль никогда не применял подобных характеристик, описывая ей своего младшенького братца. И Наташа ей очень понравилась: открытая, раскованная, умная, со шкодливыми смешинками в глазах. И с Антуаном они прекрасно вместе смотрятся, сразу видно, что эта парочка друг друга обожает.

Ритка потянулась под одеялом и мечтательно улыбнулась. Как хорошо все-таки, что она сюда приехала! Здесь для нее может начаться новая жизнь. Это шанс раз и навсегда покончить с прошлым. Мысль о том, что осталось за чертой пережитого, тут же заставила ее содрогнуться. Но Ритка привычным усилием принудила себя встряхнуться и произнести заветную мантру: «Все, что было, то ушло и не вернется ни за что».

Сообразив, что уснуть ей не удастся, Ритка перебралась на подоконник и впала в транс созерцания.

Правильно говорят — пути Господни неисповедимы. Разве прошлой осенью она могла предположить, что познает весенний Париж? Увы, нам не дано предвидеть свою судьбу, тогда мы бы смогли избежать миллионов мелких и крупных ошибок, отравляющих нашу жизнь. Но, с другой стороны, разве страдание — это не плата за будущее счастье?

Глава 2 СОБЫТИЯ НЕДАВНЕГО ПРОШЛОГО

— Ритка, объявили! — дрожащим от усталости голосом вскрикнула Аня.

Марго, мирно дремавшая на ее чемодане, вскочила и протерла глаза.

— Что? Кто объявил?

— Посадку объявили, соня-засоня! Я улетаю!

— Знаешь, десять часов тому назад я бы по этому поводу даже всплакнула, — мрачно проворчала Ритка.

Ее совершенно вымотала эта ночь, и сил на какие-то другие эмоции, кроме раздражения, не осталось. Но Аня уже засуетилась, вытащила билеты, подхватила сумку и побежала занимать очередь. Ритка понуро поволокла следом за ней чемодан на колесиках, бубня себе под нос проклятия и обрушивая их на головы всем бунтарям на свете.

Из-за дурацкой забастовки вся поездка превращалась для Ани в череду испытаний. На Алтай сразу так просто не доберешься, и из-за сбитого графика придется поскакать по разным видам транспорта. Если бы забастовщиков отдали на растерзание пассажирам, от них бы клочки полетели по закоулочкам.

В здании аэропорта не то что кресел, свободного кусочка пола не было. Подруги три часа простояли посреди зала, пока какая-то семья не выдержала и не уехала в город, освободив местечко в уголке. Остаток ночи прошел при минимуме удобств. Но это мелочи по сравнению с тем, что Аня улетала так далеко и так надолго. Ритка уже стала скучать по подруге. Расставаться не хотелось.

Регистрация шла невероятно быстрыми темпами, и буквально через десять минут они обнялись крепко-крепко. И стройная фигурка подруги с пузатой сумкой через плечо исчезла из виду.

Ритка побрела на стоянку, где ее ожидала ее Радость и Гордость — почти новая «Тойота». Ритка приобрела это чудо японской техники у новороссийского морячка, которому внезапно выпала удача в виде внепланового рейса. Морячок хотел загнать «Марка» подороже, но времени у него было в обрез, поэтому Ритке досталась отличная машина за смешные деньги. Эта сумма была бы гораздо смешнее, если бы она не была абсолютно последней. Но при виде машины по ее лицу расползалась глупая улыбка и пропадало всякое желание ругать себя за расточительность.

Ритка погрузилась в бархатистое нутро «Марка» и покинула опостылевший аэропорт. В столь раннем путешествии по городу был один плюс — домой она добралась очень