Джеймс Блейлок Машина лорда Кельвина

перевод с англ. — А. Сумин, О. Колесников

ПРОЛОГ. УБИЙСТВО НА УЛИЦЕ СЕМИ ЦИФЕРБЛАТОВ

… Дождь хлестал, не переставая, уже несколько часов, и Северная дорога превратилась в поток чавкающей и пузырящейся грязи. Карета, покачиваясь и жалобно скрипя рессорами, то подскакивала, то проваливалась в бесчисленные колдобины — и в лучшую погоду путешествие по Северной дороге было для путников настоящим испытанием. Было совершенно ясно, что дождь в ближайший час не перестанет, но и Ленгдон Сент—Ив упорно не желал не то что остановиться, но даже ехать помедленнее. Он все так же крепко сжимал мокрые вожжи, изредка озираясь по сторонам. С полей его кожаной шляпы капала вода, и налетавшие иногда порывы ветра швыряли ее прямо ему в лицо — но Ленгдон был непоколебим. До Крика оставалась еще пара миль — там можно было переменить лошадей.

Впрочем, Сент—Ив сомневался, что хозяин постоялого двора согласится дать ему свежих лошадей в такую непогоду. И вообще, не спит ли он сейчас?

Было очень темно, поскольку небо было плотно затянуто тучами, что сулило продолжительную непогоду. Ленгдон до боли напрягал зрение, пытаясь если не увидеть, то хотя бы угадать контуры мчащегося где–то впереди экипажа. Еще оставалась возможность обогнать этот экипаж с тем, чтобы поспеть в Крик первыми. И тогда свежие лошади достались бы Сент—Иву.

В голове Ленгдона беспорядочным клубком роились бессвязные мысли — он не только смертельно устал, но был снедаем смертельным страхом и ненавистью. Изредка возница энергично встряхивал головой и сосредоточивал внимание на дороге, моля все высшие силы, чтобы они помогли ему прибыть в Крик первым. Но усталость сказывалась все сильнее: глаза сами собой закрывались, вожжи то и дело выскальзывали из пальцев, в голове шумело. Головная боль беспокоила Ленгдона сильнее всего — ничего подобного ему еще не приходилось испытывать. Голова не то что болела, но отказывалась работать, мозг обволакивал плотный теплый туман, и силы начинали покидать тело, унося и волю к сопротивлению. Что это? Неужели его все–таки угораздило заболеть? Его стало одолевать желание остановиться и, пока не поздно, объяснить своему пассажиру и мистеру Хасбро суть дела, попросив его заодно некоторое править время лошадьми — только до тех пор, Пока ему не станет лучше. Или, может, вовсе остановиться, забраться в карету и как следует выспаться? А утром со свежими силами отправиться в путь. И дождь, кстати, наверняка кончится…

Неожиданно руки Ленгдона обмякли — он понял, что больше не в состоянии удерживать вожжи. Сент—Ив не поверил своим глазам, когда ременные поводья прошли сквозь плоть его рук, будто сквозь воздух. Скользнув по коленям, вожжи бессильно упали в угольно–черную грязь дороги. Сразу ощутив свободу, лошади понеслись во весь опор. Карета то и дело подпрыгивала и жалобно скрипела — Ленгдон мог надеяться только на добросовестность мастеров, сработавших фаэтон. Авось не развалится. Возница понял, что с ним действительно происходит нечто ужасное — это было не просто недомогание, не простуда, что логично было бы предположить в такую скверную погоду. Сент—Ив закричал, пытаясь привлечь внимание друзей, но из груди вырвался только жалкий хрип. Мобилизовав оставшиеся силы, Ленгдон изловчился и подхватил одну вожжу. Но маневр себя не оправдал — возница почувствовал, будто его тело превращается в туман, в дым…

Странная фигура, напоминавшая отдаленно человека в широкополой шляпе — замаячила впереди. Незнакомец бежал от реки к дороге, размахивая руками и что–то истошно крича. Почему он кричит, пронеслось в голове Сент—Ива, ведь его все равно никто не слышит?

Вдруг Ленгдон подумал, что от незнакомца можно ждать чего угодно, в том числе и беды. А вдруг там засада? У Ленгдона даже ноги подкосились — он беспомощно плюхнулся на сиденье, чувствуя, как неведомая сила все сильнее сдавливает со всех сторон его тело. Что же все–таки с ним происходит? Несомненно, что–то скверное, потому что теперь он не сможет спасти их…

Фаэтон мчался прямо на незнакомца, который теперь размахивал листом бумаги. Может, у него какое–то письмо? Едва карета поравнялась со странным человеком, Ленгдон, превозмогая себя, уцепился левой рукой за бронзовый поручень, а второй, изловчившись, вырвал из его рук лист бумаги. За несколько мгновений до того, как потерять сознание, Сент—Ив заглянул незнакомцу в лицо и ужаснулся — оказывается, он хорошо знал этого человека! Еще бы — ведь он сам стоял на дороге, сжимая пропитанный влагой лист бумаги.

Но может ли человек существовать в двух лицах сразу? Это настолько потрясло Ленгдона, что его оставили последние силы. Сент—Ив почувствовал, как разверзшаяся тьма поглотила его…

… Они преодолели целых шестнадцать миль, но становилось ясно, что ехать дальше не имеет смысла. Ночь выдалась удивительно холодная, дождь не переставал барабанить по крыше фаэтона. Вода покрывала улицу Верхний Хольборн дюймов на шесть и ревущим потоком неслась к улице Семи Циферблатов. Обе лошади стояли, уныло понурив головы, насквозь мокрые гривы прилипли к холкам. Ленгдону Сент—Иву казалось, что с каждой минутой дождь стучит по крыше кареты все сильнее, отчего и в голове у него будто маленькие молоточки стучат. Внезапно Ленгдон представил себя гномом, оказавшимся в ящике для угля, выбраться из которого нет никакой надежды. А хозяин дома, открыв крышку ящика, все сыплет и сыплет уголь. Сент—Ив метался по ящику, уворачиваясь от угольных глыб, но долго ли это будет продолжаться, покуда ящик не наполнится доверху?

Вздрогнув, он проснулся. Первым движением было — достать часы. Два часа ночи. Одежда промокла насквозь и была заляпана грязью. Положив руку на колено, он ощутил спасительную тяжесть револьвера. Ага, соображал Сент—Ив, он же сам ночью зарядил пистолет, будучи уверен, что им придется воспользоваться. Не доехав до Крика, фаэтон опрокинулся. Разумеется, покуда они поднимали экипаж и приводили в порядок спутавшуюся упряжь, было потеряно немало драгоценного времени. Голова еще побаливала, хотя ночной слабости как не бывало. Тем не менее Ленгдон отлично помнил, как встретил на дороге своего двойника. Привидеться такое не могло. Но если это правда — то к чему бы это? Что случилось? Или должно случиться? Судя по всему, ничего хорошего подобное предзнаменование не сулило. Разумеется, он выбился из сил, даже начались галлюцинации. Но все случилось так неожиданно. И столь же неожиданно закончилось. А потом он очнулся в грязи на обочине дороги, недоумевая, как подобное вообще могло