некромантии? Тому, кто ничего не смыслит в настоящих науках, более приличествовало бы именоваться невеждой, чем магистром. Ничтожество его мне давно известно. Когда я несколько времени тому назад^[6] возвращался из Бранденбургской марки, я столкнулся с этим человеком близ города Гельнгаузена^[7], и там на постоялом дворе мне много рассказывали о вздорных делах, совершенных им с превеликой дерзостью. Сам же он, прослышав о моем приезде, тотчас съехал с постоялого двора, и никто не сумел убедить его встретиться со мной.

Приведенный выше перечень своих нелепых званий, которым он снабдил и тебя, он переслал мне, как я вспоминаю, через одного местного жителя.

Рассказывали мне еще священники этого города, что в присутствии многих он хвастался таким знанием всех наук и такой памятью, что если бы все труды Платона и Аристотеля и вся их философия были начисто забыты, то он, как новый Ездра Иудейский^[8], по памяти полностью восстановил бы их и даже в более изящном виде. После этого, когда я находился в Шпейере, он явился в Вюрцбург, где не менее самонадеянно говорил в большом собрании, что ничего достойного удивления в чудесах Христовых нет и что он сам берется в любое время и сколько угодно раз совершить все то, что совершал Спаситель.

В нынешнем году он приехал в конце великого поста в Крейценах и столь же нелепо чванился там своим искусством, называя себя величайшим из всех доныне живших алхимиков и уверяя, что он может и готов выполнить все, что угодно.

Там была тогда свободна должность школьного учителя, которую он и получил, так как ему покровительствовал Франц фон Зиккинген^[9], наместник твоего князя, человек, весьма склонный ко всему мистическому; но вскоре после этого он стал развращать своих учеников, предаваясь гнуснейшему пороку, и, будучи изобличен, скрылся от угрожавшего ему строгого наказания. Таков по достоверным свидетельствам человек, которого ты ждешь с таким нетерпением.

[Аббат Тритемий].

2^[10]

В списках философского факультета Гейдельбергского университета за 1509 год числится среди учащихся Иоганн Фауст. Бакалавр теологии Иоганн Фауст упоминается в 1509 году в Acta philosoph. Heidelb., Tom. III, Fol. 36а, при декане магистре Лаврентии Вольфе из Шпейера, как первый из числа тех, кто 15 января 1509 года ad baccalaureatus gradum de via moderna ordine, quo supra notatum, admissi sunt ^[11]. Он обозначен в этих актах как Johannes Faust ex Simern^[12]. Одновременно с ним ученую степень получили еще 15 человек.

3^[13]

1513

Восемь дней тому назад в Эрфурт прибыл некий хиромант по имени Георгий Фауст, гейдельбергский полубог [?]^[14], истинный хвастун и глупец. Искусство его, как и всех прочих прорицателей, дело пустое, и такая физиогномика легковеснее, чем мыльный пузырь. Невежды восторгаются им. Вот на кого следует обрушиться богословам вместо того, чтобы стараться уничтожить философа Рейхлина. Я сам слышал в харчевне его вздорные россказни, но не наказал его за дерзость, ибо что мне за дело до чужого безумия!

[Муциан Руф].

4^[15]

1520

Годовой отчет камермейстера Ганса Мюллера от Вальпургиева дня года тысяча пятьсот девятнадцатого до следующего Вальпургиева дня года тысяча пятьсот двадцатого:

Назначено и пожаловано философу доктору Фаусту 10 гульденов^[16] за составление гороскопа или предсказания судьбы милостивому моему господину. Уплачено в воскресенье после Схоластики по распоряжению его преосвященства.

[Из приходо-расходной книги епископа Бамбергского].

5^[17]

1525(?)

В народе ходят слухи (и это подтверждается в одной старой лейпцигской хронике), будто однажды, когда погребщикам в Ауэрбаховском винном погребе никак не удавалось выкатить непочатую бочку с вином, знаменитый чернокнижник доктор Фауст сел на нее верхом и силою его чар бочка сама поскакала на улицу.

[Из "Лейпцигской хроники" Фогеля].

6^[18]

а

[Протокол постановлений магистрата города Ингольштадта]

Сегодня в среду после Вита, 1528.

Предписать прорицателю, чтобы он покинул город и искал себе пропитание в другом месте.

б

[Протокол о высылках из Ингольштадта]

В среду после Вита 1528 года приказано некоему человеку, называвшему себя доктором Георгом Фаустом из Гейдельберга, искать себе пропитания в другом месте и взято с него обещание властям за этот приказ не мстить и никаких неприятностей им не учинять.

7^[19]

1528

Георгий Фауст из Гельмштедта^[20] сказал 5 июня: "Когда солнце и Юпитер встречаются в одном созвездии, тогда родятся пророки" (т. е. ему подобные). Он выдавал себя за комтура^[21] или учителя небольшого орденского дома Иоаннитов^[22] на границе Каринтии, именуемого Галлештейн^[23].

[Килиан Лейб, приор монастыря Ребдорф].

8^[24]

1528

Послушай теперь об одном деле, столь же неразумном, сколь и нечестивом. Недавно с большими затратами привезли сюда из Германии некоего демонолога, то есть мага, которому подвластны духи, для того чтобы он противился императору, как некогда Ианний и Иамврий противились Моисею. Отец лжи внушил этим людям веру в то, что этот чародей может предвидеть будущее, что от него не могут быть скрыты никакие тайные намерения, никакие помыслы, что в его власти доставить сюда обратно по воздуху королевских детей^[25], наколдовать неисчислимые количества войск, повозок и коней, что ему открываются клады, что он может скреплять или разрушать узы брака и любви и даже излечивать стигийскими снадобьями все неизлечимые недуги, далеко зашедшую чахотку, сильную водянку и застарелую дурную болезнь.

[Агриппа Неттесгеймский].

9^[26]

1536

Меня задерживает только ожидание прибытия Филиппа^[27], который никогда еще не писал о своем прибытии так определенно, как недавно.

Накануне нон^[28] я пережил печальнейшую ночь, когда Луна находилась в противостоянии Марсу в созвездии Рыб. Ибо твой Фауст причина того, что мне хочется с тобой об этом порассуждать. О, если бы он лучше научил тебя чему-нибудь из этого искусства, а не надул ветром суетнейшего суеверия или какими-то чарами держал тебя в ожидании. Но что же в конце концов он говорит? Что еще? Я знаю, что ты обо всем тщательно осведомился. Побеждает ли Цезарь? Так оно и должно быть, хотя рассказывают, что РР^[29] выставляет себя в качестве миротворца и требует от обоих противников 20 тысяч воинов, с помощью которых он мог бы защитить собор, который он созовет, и призвать к порядку строптивых. Так рассказывают некие французы, которые у нас