Может быть…
Спасибо Торну и Фэрну, которые и сами хлестали по утрам нейтрализаторы, и Билла тоже заставили. «Этот Звероед нам такой — ам! — а мы ему такие — сюрпри-и-из, мать твою!» Но Эндрю, похоже, вкатил ему полуторную, а то и двойную дозу препаратов. Потому-то Билл отрубился сразу после переноса; и потому же руки-ноги были непослушными и жутко тяжелыми, будто по десять стоунов каждая…
Ну, с этим хотя бы можно работать.
Сам «звероед» стоял возле жаровни, повязав белоснежный фартучек поверх такой же ослепительно-белой рубашки, и неспешно крошил корешки в небольшой толстостенный котелок для зелий. «Номер шесть», — машинально отметил Билл — хотя сейчас вот никак не до котелков.
— Это гарнир для моей тушки? — сипло осведомился он.
— Не глупи, Билл, — откликнулся его похититель, даже не повернувшись. — Просто зельице решил сварганить, пока ты тут в отключке валялся. Я, знаешь ли, по аптекам нынче не ходок — за ними следят периодически. Спасибо тебе и твоей шибко умной головке.
А, ну да. Он же сам подсказал Максу, какие препараты использовал маньяк. Билл устало откинул голову назад, изучая потолок — гладкий, без единой трещинки.
— Как ты обманул менталистов?
— Моя совесть чиста, я ею не пользуюсь, — Эндрю ненадолго обернулся, чтобы одарить его премилой сахарно-белой улыбочкой. — Я психопат, детка. Меня сложно вывести на эмоции, ещё сложнее — поймать на лжи. При поверхностном сканировании изучают не столько мысли, сколько психоэмоциональный фон.
— И никто такое не предвидел?
Он равнодушно пожал плечами и вернулся к нарезке ингредиентов.
— Маньяков редко берут живыми. Либо убивают при задержании, либо они кончают с собой. Никто не хочет попасть в лапы к некромантам, знаешь ли. Я сам не хотел бы… у меня на такие случаи всегда при себе железный нож.
— Надеюсь, сегодня он тебе пригодится, — протянул Билл. — Точненько по назначению. Ничего личного, весельчак, просто ты это… сожрать меня хочешь. Ну и я типа против.
Эндрю взял длинный деревянный черпак и принялся мешать зелье.
— Я бы не хотел, Билли, — наконец сказал он. — То есть хотел бы. Хотел бы твоей крови. Но предпочёл бы оставить тебя себе. Да разве ты по доброй воле согласишься? Я убийца, не насильник.
Билл, может, и согласился бы. На разок, для усыпления бдительности. Необходимость — это же не измена, правда? А даже если и измена, то собственная шкура всё-таки чуть дороже верности. Макс бы точно понял и простил.
Боги, да увидит ли он того Макса ещё хоть раз? А котиков? Да как же так-то…
Билл шмыгнул носом, но тут же закусил дрогнувшую губу и дал себе мысленного пинка под красивый хвост. В любом случае игра не стоит свеч: Бэйли слишком умён, чтобы безоглядно повестись на его лисью жопу, и стопроцентно будет ждать подвоха.
Придётся придумать что-то ещё.
— Знаешь, я мог бы помочь тебе сбежать. То есть ты пиздец стрёмный, конечно, но жить мне охота больше, чем сеять добро и справедливость…
— Я не хочу сбегать, — ошарашили его. — Я знал, что меня рано или поздно поймают, если не остановлюсь. Поначалу пытался… потом понял, что не хочу. Какой смысл? Любая система стремится к разрушению, накапливается энтропия. Раз нельзя убегать бесконечно, то незачем убегать вовсе.
Логика вроде была видна, но вместе с тем и ускользала. Бэйли был спокоен, рассуждал ясно — и вместе с тем становилось всё более очевидно, что он наглухо больной. И можно не сомневаться: если Максу не удастся отследить телепорт, то проживёт Билл в такой компании очень недолго.
Недолго, больно и страшно.
Биллу такие перспективы не улыбались, и он стал потихоньку ослаблять веревки. Одну руку, освободить хотя бы одну руку…
— Ладно, — выдохнул он. — А сейчас, полагаю, будет та часть, в которой ты расскажешь, почему убивал всех этих людей? Времени у нас вроде достаточно.
Эндрю усмехнулся.
— Знаешь, почему плохие парни так любят потрепаться? Иногда даже психопату хочется, чтобы его выслушали. А времени у нас впрямь достаточно. Зря ты сеть долбанул… впрочем, я на то и рассчитывал. Макс, конечно, сорвался домой, но след телепорта-то ты уничтожил.
«Поучи меня ещё чароплётству, обмудок!» — свирепо подумал Билл. Однако разочаровывать своего похитителя не стал. Пусть думает, что он такой умный-разумный и наебал всех.
— Убивал, потому что мне хотелось, — невозмутимо начал Эндрю, притушив огонь под котелком и отойдя к окну. — Я давным-давно из человека превратился в механизм, смазываемый кровью моих жертв. Как там бишь в той модной книжонке про вампиров? Кровь — это жизнь… Но ты, наверное, хочешь знать, почему я стал таким? История банальна что та книжонка. Оборотни убили мою семью.
Он немного помолчал. Билл не требовал продолжения, зная, что оно и так последует.
— Все отчего-то уверены, что я синтариец. Но нет, я родом из Аэльбрана. А там, как известно, обитают чудовища всех мастей. И эти чудовища уничтожили мою семью. Не просто убили. Измывались над ними, истязали, насиловали. Жрали, — Эндрю положил руки на подоконник, чуть заметно стиснул край. — Мою трехлетнюю сестру выпотрошили, как молочного поросёнка. Моего брата, грудного младенца, разодрали живьем и съели прямо с костями. До сих пор помню всё это в мельчайших подробностях, и как кричала и билась моя мать, когда они делали всё это с её детьми…
Билл чётко знал — жалеть этого больного ублюдка нельзя. Но, Бездна пожри, как же его стало жаль. Пережить такое, да ещё в детстве… В самом деле, да есть ли его вина в том, что он стал таким?..
Да есть, конечно же. И он сам это признаёт.
«Убивал, потому что хотелось».
И Билла убьет. Даже не поморщится. Потому что хочет этого. Значит, убьет, что бы там ни говорил о своём желании быть с ним. Вопрос лишь во времени, которое Биллу отпущено.
— Почему же они не тронули тебя?
Эндрю усмехнулся, не меняя позы.
— Мне тогда было шесть… и вот уже сорок лет я спрашиваю себя о том же. Может, дело было в том, что я не был родным сыном в той семье. Не их крови. Оборотням это важно. А может, им просто так захотелось. В любом случае, меня они не тронули. Даже вытолкали наружу, прежде чем поджечь дом. Я стоял и смотрел, как всё горит… прежде чем меня оттуда забрали. И я