их количество. Они ведь не варвары какие-нибудь, в конце концов. Да и Интерплан не потерпел бы такой дикости.

— Тогда откуда берутся эти головы?

— Ну, как вам известно, многие ёрлы — шахтеры на наших разработках. Работа у них тяжелая, она им не особо нравится, но им по нраву наши товары, так что обе стороны в итоге остаются удовлетворенными. Когда вожди ёрлов выработали соглашения с Интерпланом, они установили квоту. Каждый ёрл, нанятый для добычи полезных ископаемых, обязан добыть определенное количество руды. Если квота ёрлом не выполняется или он тунеядствует — его соплеменники отрубают ему голову.

— И вы говорите, что они — не варвары, — пробормотал Филипп.

Рэймонд пожал плечами.

— Это Ёрла, не Вега и не Титан. Помните старую поговорку? Назвался ригелианцем — полезай в кибер-кузов…

— Но обезглавливать своих же!.. Мне кажется, стоит подумать о введении своего рода полиции.

— На административном уровне? — прищурился Рэймонд.

Филипп не решился сказать напрямую, но было понятно и так.

Рэймонд вздохнул.

— Знаете, не помню точно, но, быть может, что-то похожее и я чувствовал, когда только-только прибыл сюда. Но за прошедшие пять лет я многое понял. Как я уже говорил, ёрлы не убивают ради удовольствия — несмотря на то, что очень высоко ценят свои трофеи. У них есть свои ограничения. И свое понятие справедливости.

— Но законы…

— У них — свой закон. Помните, что Интерплан послал нас сюда, чтобы администрировать, контролировать операции по добыче и торговле с ёрлами. Насаждение собственных законов и вмешательство в местные обычаи не входит в нашу компетенцию. К тому же — как бы жестоко это ни звучало, — система работает, как часы. Мы получаем от ёрлов то, что нам нужно — в требуемом объеме. Они получают от нас то, что нужно им — и нас устраивает требуемый им объем. Зачем вводить дополнительный штат — полицию, надсмотрщиков, — из-за того лишь, что наши методы регулирования отличаются от местных? Выйдет дороже. Процент выгоды резко упадет.

— Вы не правы! Гуманизм призывает нас…

— Гуманизм. — Рэймонд снова вздохнул. — Гуманизм — это понятие, выработанное человечеством для человечества. А ёрлы, пусть и гуманоиды, — не люди. Эту простую истину вам лучше всегда держать в голове.

Ёрл-служка вернулся в комнату.

— Полдень, Министрата, — сказал он.

Филипп бросил удивленный взгляд на Рэймонда. Тот кивнул:

— Да, дни тут короче. Ну ничего, вы привыкнете. — Он обратился к ёрлу: — Что-то еще?

Ёрл потупился.

— Вы хотеть улетать, да? — спросил он.

— Да. Я улечу, а Филипп будет вашим новым администратором. Но я здесь еще побуду. Корабль пока на ремонте.

— Но мы не хотеть вас улетать! — взволнованно проговорил ёрл.

— К сожалению, Интерплан устанавливает правила, а не я. Уверен, вы полюбите Филиппа.

— Дело, — шмыгнул ёрл. — Но вы же идти в торга? Ночь куду, да? Идти?

— Нас приглашают на вечеринку в их селении, — объяснил Филиппу Рэймонд. — Да, мы там будем.

— Ура-ура! — расплылся ёрл в улыбке. — Веселье, да! Много!

Может быть, это и было ёрлам в радость — даже Рэймонд проникся, — но Филиппу куду не понравился ни на йоту. Он сидел в тени дерева, спасаясь от плотного марева жаркой ночи и наблюдал за весельем с отстраненно-кислой улыбкой. Рэймонд толкал речь, объяснял ёрлам, что его эра администрирования подошла к концу, и его место займет Филипп. Ёрлы, заслышав это, все как один испустили стон разочарования, тянувшийся по меньшей мере минуту. Но вот пришел черед пира, и ёрлы принялись сновать с подносами гниющих фруктов. Филипп брезгливо сморщился, когда один из голубокожих коротышек протянул ему в почтительном поклоне местный зловонный деликатес. Ситуацию спас Рэймонд, приняв подношение. Всю традиционную еду ёрлов он привык заливать аспергином.

Филипп, похоже, презирал их. В его глазах они были дикарями — и всеми правдами и неправдами Рэймонд не смог бы изменить эту его точку зрения. Ёрлы танцевали нестройным кругом, галдя и размахивая копьями с надетыми на острия трофеями. Отрезанные головы улыбались — их хозяева будто приняли смерть в чудеснейшем расположении духа. Страшноватое зрелище… но улыбки на лицах танцоров были еще более отталкивающими.

Круг распался на две параллельные линии: мужчины и женщины, лицом друг к другу. Грохочущие отовсюду барабаны взяли неистовый темп. Линии по команде сошлись, и танец плавно перетек в свальную оргию.

— Рэймонд! — прошептал Филипп, явно уязвленный до глубины души. — Вы только взгляните! Что, вы им так и позволите…

— А почему нет? Пусть себе веселятся.

— Какая упадочность! Какой позор!

— Я же сказал вам — у них свои обычаи. Это все, между прочим, в нашу с вами честь…

— Возмутительно! — Филипп резко поднялся на ноги.

— Естественно, — пожал плечами Рэймонд. — Куда это вы?

— К себе. Боюсь, меня это все совершенно не устраивает.

— Подождите!

Но Филипп не стал ждать — пошел прочь. Рэймонд заковылял следом, пыхтя и отдуваясь — старику было не так-то просто нагнать юношу. Но у самого здания Администрации они все же поравнялись.

— Вернитесь, — прохрипел Рэймонд, хватаясь за грудь. — Вы их обидите, если уйдете вот так вот.

— Обижу? А что еще мне нужно сделать, чтобы не обидеть их? Может, поучаствовать?

— Если они вас пригласят — да.

— Вы серьезно?

— Конечно! Зачем пренебрегать гостеприимностью? Нам с ними еще долго работать, как-никак. Да и потом, нет в этом ничего отвратительного. Да, у них голубая кожа, но после пяти лет здесь вам это станет абсолютно по барабану.

— Говорите за себя, — хмыкнул Филипп. — Нет, я не вернусь.

— Послушайте, дайте-ка я вам объясню кое-что…

— Не утруждайтесь. Я от вас уже наслушался. Оказывается, под опасениями Интерплана больше реальных оснований, чем я думал. Мне даны специальные инструкции для разрешения ситуации…

Филипп взял паузу, сделал глубокий вдох.

— Мне жаль, что придется вот так вот, без подготовки, открыть вам глаза, но пора уже понять. Они знают все о вас, Рэймонд. Они знают, как вы тут самоуправством занимаетесь, и ваши методы они одобряют не больше, чем я. Расхаживать тут барином и воображать, что времена доисторических земных колоний не остались в далеком прошлом, вам больше не дадут.

— Но Интерплан назначил меня и никаких официальных нареканий пока не высказывал. Я справляюсь со своей работой. Нет протестов среди населения, рудные запасы полнятся, никаких проблем не возникает…

— Конечно же, у населения нет протестов! С какого перепугу им протестовать, если им все дозволено — убивать, дебоширить, сушить головы