долго, как сера.

Они сидели на крылечке вокруг деда Пыхто, слушали, как он жалуется на скучную жизнь, жевали глину и хотели быстрее попасть под крылечко, чтобы сбиться в кучу и тихонечко поспать.

Вдруг дед Пыхто выронил трубку, с радостно выпученными глазами привстал:

— Смотрите! Ура! Неужели конец безделью?! Неужели сюда?! — сиплым, восторженным шепотом спросил он.

Меж редких кустов шиповника, росших невдалеке от избушки, появились мальчик и девочка. Девочка ела мороженое, а мальчик время от времени дергал ее за косичку и требовал:

— Дай откушу! Моя же очередь!

Дед Пыхто замахал руками, закричал:

— Сюда, сюда! Куда же вы?

Мальчик и девочка, увидев страшную бороду деда Пыхто, испугались и убежали. Дед Пыхто в отчаянья хлопнулся на крыльцо и прокричал:

— Табаку мне быстрей, табаку!

Пыхтята опять поползли по траве искать дедушкин табак. Набрали его целую гору и спрятались под крылечко. А дед Пыхто окутался коричневым дымом, затих, почти заснул и несколько пауков стали плести паутину в его бороде.

ПРОЕЗЖИЙ ЗВЕРИНЕЦ

Девочка Алена и мальчик Сашка Деревяшкин, которые испугались деда Пыхто, шли на Конную площадь, где гостил проезжий зверинец. Чтобы посмотреть на проезжих львов, обезьян, лисиц, нужно было заплатить по десять копеек за вход. У девочки Алены в кармане фартучка бренчали десять новеньких блестящих монеток — копейка к копейке, а Сашка Деревяшкин зажимал в кулаке два тусклых, позеленевших пятака, которые дала ему бабушка.

По дороге им попалась тетенька в белом халате, с белым деревянным ящиком на груди, похожим на школьный ранец.

На крышке ящика лежало эскимо в новенькой, белой рубашке, с новенькой, деревянной ножкой. Сашка Деревяшкин толкнул девочку Алену в бок, облизнулся и сказал:

— Попробовать бы. Когда я вырасту, я буду съедать по три порции подряд, три раза в день.

Девочка Алена вздохнула и ответила:

— А я пять порций подряд и пять раз в день.

Сашка Деревяшкин спросил у тетеньки в белом халате:

— Почем мороженое?

— Всего девять копеек, мальчик. Уж такое сладкое, такое холодное — ни у кого такого нет.

Сашка Деревяшкин опять облизнулся и сказал девочке Алене:

— Может, купим? А зверей в книжке посмотрим.

— Да-а, а мама с папой узнают.

Сашка нахмурил соломенные брови, для чего-то потрогал кисточку на тюбетейке.

— Может, и не узнают. Как узнают, их же здесь нет?

— По глазам узнают. Мама всегда так узнает. Посмотрит и говорит: по глазам вижу, ты опять что-то натворила…

— А ты зажмурься, когда с мамой разговаривать будешь!

— Тогда по носу узнает. Скажет, по носу вижу, что-то не так…

— Да-а, — вздохнул Сашка Деревяшкин, — узнают. Вообще-то, зверей тоже интересно посмотреть.

Они прошли несколько шагов, изо всех сил стараясь не оглядываться на тетеньку в белом халате. Вдруг девочка Алена вскрикнула:

— Ой! А я придумала!

— Что придумала?

— Пополам съедим и пополам посмотрим.

— Как так пополам?

— Купим один, то есть, одно эскимо, и один билет. Эскимошку пополам съедим и билет пополам порвем. Ты одну половину зверинца посмотришь, я другую.

— Не пустят, а съесть можно.

— Почему не пустят?

— Потому что пополам. На карусель можно пополам? Нельзя? На качель можно? Нельзя! И в зверинец нельзя!

— Нет, можно, нет можно! Карусель нельзя пополам разделить, а зверей можно. Вот, например, ты на зайца посмотришь, а я на льва. Я от льва отвернусь, ты от зайца, я — от слона, ты — от тигра.

— А я на льва хочу смотреть.

— Ну, ты только будто бы не посмотришь. А по правде все увидишь. Он же большой. Отворачиваться будешь и посмотришь.

— Если так, конечно. Только, чур, эскимошку поровну кусать.

— Ага. Ты сверху откусишь, я снизу.

— Хитрая какая! Низ-то толще.

Они с трудом отсчитали деньги на мороженое, хоть и учились в первом классе.

Купили эскимо, долго снимали с него белую рубашечку, потому что сверху она легко отклеивалась, а снизу трудно. Сняли и задумались.

— А как же мы поровну откусим? — спросил Сашка Деревяшкин. — Вдруг у тебя рот больше, значит, ты больше откусишь.

— Да, а вдруг, у тебя? У тебя и зубы вон какие большие.

— Ну, давай враз кусать. По укусу смеряем. Раз, два, три! Они быстро стукнулись лбами, носы влипли в мороженое, по губам закапали мороженые капли, а в рот ничего не попало.

— Нет, давай по очереди, — сказал Сашка Деревяшкин, пытаясь долизнуть языком до носа.

— Давай. — Девочка Алена откусила и передала эскимо Сашке Деревяшкину. Он тоже откусил и замер, вытаращил глаза:

— Ой, Аленка! Воробей-то, воробей какой!

Девочка Алена закрутила головой:

— Где, где? — и в это время Сашка Деревяшкин откусил эскимо лишний раз:

— Так нечестно, нечестно! — закричала девочка Алена, заметив. Сашкино жульничество, и заплакала, затопала ногами.

Сашка Деревяшкин терпеть не мог девчоночьих слез, терялся при виде их и сильно краснел.

— Ну, не буду больше, ну, чего ты, Алена, не реви, не реви. А то дразнить буду. Плакса-вакса-королек-жарена капуста…

Девочка Алена не слушала его и ревела. Сашка Деревяшкин подумал и сказал:

— Хорошо, хорошо. Ешь одна, целиком. Только не реви. — Он еще подумал и добавил. — Все-таки я мальчик.

Девочка Алена сразу успокоилась, быстренько вытерла слезы и принялась за эскимо с верхушки, неторопливо, старательно обсасывая ее.

Сашка Деревяшкин загрустил, помрачнел, отстал от девочки Алены, пошел, печально шаркая подошвами и затолкав руки в карманы. Про себя считал, сколько уже раз откусила Алена, наконец, не вытерпел, махнул рукой на то, что он мальчик и должен уступать девочке, дернул Алену за косичку, потребовал:

— Дай откусить. Моя же очередь!

Девочка Алена снова хотела заплакать, но тут они услышали громкий крик:

— Сюда, сюда! Ребятишки!

Они повернулись на крик — на крылечке старой покосив шейся избушки размахивал руками страшный старичок; вместо головы у него была рыжая необъятная борода, тоненькие ножки, тоненькое туловище, тоненькие ручки. Сашка Деревяшкин схватил девочку Алену, и они помчались, полетели меж кустов шиповника.

Они долго и быстро бежали, пока не увидели Конную площадь, толпу ребятишек на ней и огромного слона, поднявшего хобот к небу.

— Думаешь, это кто? — отдышавшись спросила девочка Алёна.

— С бородой-то?

— Ага.

— Ясно кто…

Девочка Алёна приложила палец к губам. Сашка Деревяшкин тоже приложил, и они пошли к кассе и купили один на двоих билет в зверинец. Разорвали