Бен прокашлялся:
— Это место называется Гранд-Каньон Йеллоустоуна. До Аризоны и настоящего Большого Каньона еще далеко, но я решил, что тебе захочется сделать здесь привал. — Он указал на растрескавшуюся дорогу, где мы припарковались. — Тут есть на что посмотреть: гейзер Старый Служака, кальдера. И все кишит проклятыми бизонами.
Как зачарованная, я смотрела на это чудо.
— Это… непередаваемо.
— Да, все так. А сколько такого еще по стране. Я подумал, неплохо бы увидеть разные места, раз уж полжизни и так прошло в бегах.
Мы долго смотрели друг на друга, и в конце концов я расплакалась. Я прыгнула в его объятия, толком не осознавая, почему так расчувствовалась. Бледные щеки Бена порозовели, он засопел и забормотал что-то неловкое, поглаживая меня по затылку и по спине.
— Будет, — пробормотал он, — расслабься. Это всего лишь каньон. Их полно. — Он поцеловал меня в макушку. — Что, собираешься плакать каждый раз?
— Наверное. — Я спрятала лицо у него на груди — чуть повернувшись, чтобы любоваться каньоном. — И ты мне не помешаешь.
Бен фыркнул:
— Вот еще.
Мы застыли в молчании, чувствуя, как движемся к чему-то новому и неуместному, но каким-то образом единственно правильному для нас. Я потянулась к Бену, и он со вздохом прижался щекой к моим волосам. Многое в этом странном новом мире, в который я вернулась, было неправильным, многое — но не Бен.
Тишина царила вокруг нас, и мы тоже погрузились в безмолвие.