голос звучал все резче:

— Закручивание гаек! Голову на плаху! Если такие средневековые идеи приходят тебе в голову, мне можно начинать беспокоиться о том, что может произойти с вдовой приговоренного мужчины. Они сравняют его с землей, не так ли? И выставят его жену и детей на продажу?

Если бы в этот самый момент на месте Блэкмора сидел кто-то другой, он бы не захотел отводить взгляд от панорамного окна. Но Блэкмор сейчас повернулся и обратил внимание на другой очаровательный вид, которым многие готовы были бы любоваться на протяжении лучших дней жизни, не считая, что они приносят какую-то жертву.

Определенно, время и внешние перемены, говорил он себе, никогда по-настоящему не могли затронуть внутреннее великолепие — да и также зримое великолепие — такой прекрасной женщины; понятие «старение» не имело отношения к ней.

— Ты судишь их слишком строго, — сказал Блэкмор. — На них возложены обязательства, с которыми они не могут справиться без посторонней помощи. Они просто рассчитывают, что я уберегу их от катастрофы, когда все за ними наблюдают. Ты знаешь, что может произойти в ином случае. Сейчас не стоит паниковать.

Хелен Блэкмор выдержала небольшую паузу, а затем сказала:

— Сколько у нас есть, Дэн? Пятнадцать лет? Двадцать? Все выглядит так безнадежно.

Она указала на панорамное окно, словно ветер, который дул над пшеничным полем, беспорядочно наклоняя стебли вправо и влево, вызывал в ней такие же сильные сомнения. Надежда и страх, надежда и страх — опасные качели.

— Эти акры золотого зерна — твой личный успех, Дэн, — сказала она. — Но это был самый дорогостоящий экологический проект, который когда-либо устраивали. Потребуется столетие и объединенные ресурсы всех людей на Земле, чтобы продублировать его в большем масштабе. Даже в ограниченном масштабе, здесь, в Соединенных Штатах, потребуется много времени. И кто осмелится сказать одним деморализованным людям: «Вы получите достаточно еды, чтобы обеспечить свое выживание», а другим: «Вы не получите еды, и вам придется погибнуть». Это приведет к хаосу — и открытым военным действиям.

Прежде чем Блэкмор успел что-то сказать в ответ, резкий треск прокатился эхом от стены до стены террасы, и маленькая черная дырочка появилась в центре панорамного окна; оно раскололось по всей длине.

Аквариум разлетелся на куски. Когда разбитое стекло звякнуло о пол, вода хлынула вперед мощным потоком, неся с собой рыбок и свернувшиеся комки ярко-зеленых водорослей.

Мгновение рыбки трепыхались на полу, силой вырванные из очищенного микрокосма, который имитировал коралловый риф на каких-то далеких, солнечных Азорских островах.

Потом снова послышался треск, и Блэкмор услышал крик жены, охваченной безумным испугом:

— Дэн, отойди от окна. О Господи…

Лишь на миг Блэкмор неподвижно застыл, его глаза сфокусировались на разбитом аквариуме, как будто нечто, чем бы оно ни было, превращающее террасу во взрывающийся кошмар, сконцентрировалось там, в центре худшей из всех возможных катастроф.

Затем он одеревенел от внезапного ужаса, осознав, что уничтожение аквариума был наименее значительным последствием случившегося. Теперь его жена поднялась на ноги; она вцепилась в руку Блэкмора, стараясь оттащить его в сторону.

Он мгновенно очнулся, подхватил ее и упал на колени, потянув Хелен за собой; они почти тотчас скрылись под подоконником.

Посмотрев вверх, Дэн обнаружил, что от оконного стекла не осталось ничего, кроме нескольких зазубренных осколков, выступавших из рамы, которая, казалось, почернела от дыма. Было сложно все рассмотреть из-под подоконника, с такой неудобной точки. Но казалось, легкое движение — что-то вроде ожившей синевы — можно было уловить краем глаза. Возможно, просто ветер раскачивал стебли пшеницы. Нельзя было сказать наверняка.

— Пригнись! — предупредил он, сжимая плечо жены. — Ты не заметила его?

— Нет, — выдохнула она. — Только движение колосьев.

— Как далеко от окна?

— В пятидесяти или шестидесяти футах. Дэн, будь осторожнее. Теперь он может быть ближе, ожидая, пока ты не сделаешь что-то безрассудное.

— Не люблю оставаться в неведении, — прошептал Блэкмор. — Если он появился, он так просто не уйдет — если он пришел сюда, чтобы убить меня.

Несколько раз в жизни Блэкмором овладевало такое сильное безрассудство, что он отбрасывал всю свою осторожность, и подвергался почти смертельному риску. Но в такие моменты его разум не полностью бездействовал, поэтому обычно он мог двигаться вперед, усваивая то, что ему удавалось почерпнуть из опыта.

Когда опасность была неминуемой и очень серьезной, часто лучше предпринять необычные действия, серьезно рискнуть и положить конец неопределенности. Если же человек колеблется и робеет, скорее всего, ему суждено проиграть, а не выиграть.

За разбитым стеклом мог прятаться хладнокровный убийца с оружием наготове — ожидая, пока медленно поднимающийся человек не покажется на виду. Он даже мог надеяться, что Блэкмор станет легкой мишенью, поднявшись в полный рост.

Дэн, вполне естественно, рассматривал это как невероятное проявление глупости. Но он не позволял себе думать о подобных вещах. Это было, несомненно, самое опасное, что он мог сделать. Но также это был лучший и самый быстрый способ выяснить, насколько серьезной была опасность.

Если в него не выстрелят в упор и если пуля не попадет в него с большого расстояния (а для этого требовалась поразительная точность и ловкость стрелка), то у Дэна останется время, чтобы снова нырнуть под подоконник так же быстро, как он встал. Он останется в поле зрения не более одной-двух секунд и враг просто не успеет прицелиться. Больше он никак не мог осмотреть все пшеничное поле.

Возможно, ему снесут голову. Но это было не хуже, чем ожидать, пока на террасе прогремит выстрел; убийца может перепрыгнуть через подоконник и встать посреди комнаты, переводя дуло ружья с Дэна на Хелен и обратно.

Может, подождать и попытаться поставить подножку предполагаемому убийце, схватив его за ноги, когда он войдет? Нет, шансы на поражение в таком случае будут достаточно велики. Человек, почти несомненно, предугадает такую энергичную попытку и будет настороже, чтобы отразить атаку. В яростной борьбе у вооруженного мужчины огромное преимущество. Даже если у него выкручены руки, и он вынужден стрелять наугад, то выстрел все равно может нанести непоправимый вред.

Блэкмор резко вскочил на ноги, не обращая внимания на испуганный вздох жены. Он тотчас сделал два быстрых шага назад, чтобы держаться от окна как можно дальше, но не выпускать пшеничное