- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »
Баруччи, — мусор, камни, сорная трава, да, да…
— Будет много поливки!
— Да, да, и поливки!..
В этот вечер, в первый раз за четыре дня, Баруччи ел суп из лука и белого хлеба, макароны с томатами и пил кьянти. Его жилищем была сколоченная из жидких тесин хижина на пустоши. Марио и Беппина помещались тут же.
С утра следующего дня все втроем принялись за трудную работу по очистке пустоши.
II
Знакомство с золотоволосой обитательницей домика в три окна началось у Баруччи со следующего же дня. Марио и Беппина собирали камни, загромождавшие пустошь, а Баруччи свозил их на тачке в овраг. Работа была не из легких. Нагруженная тачка вязла колесом в почве, и Баруччи приходилось напрягать всю свою силу, чтобы продвигать ее. Его лицо, грудь и руки лоснились от пота, как смазанные маслом, и весь он напоминал добрую взмыленную лошадь. В один из моментов, когда он как раз подкатил свой груз к краю оврага, из-за кустарника, окаймлявшего пустошь, показалась фигура девушки. В руках у нее была раскрытая книга. Баруччи снял шляпу. — Буона джорно, синьорина! Девушка вздрогнула и смутилась. — Здравствуйте… не знаю, как вас звать! — улыбнулась она. — Паоло! — с готовностью ответил Баруччи и повторил еще раз полностью: — Паоло Баруччи! Я теперь здесь работаю. — С Марио? — Да, синьорина! Будем сажать гвоздику. Девушка посмотрела на нагруженную тачку и спросила: — Это очень тяжело? — О-о, нет, синьорина, я достаточно сильный! — улыбнулся Баруччи и, как бы в доказательство, легко и ловко перевернул тачку в овраг. Камни с глухим шумом покатились вниз, подпрыгивая и перегоняя друг друга. Форестьера — так мысленно называл свою новую знакомую Баруччи — внимательно следила за их падением, склонившись над оврагом. Когда последний камень, докатившись до дна, успокоился там, она выпрямилась и с улыбкой посмотрела на Баруччи: — Очень занятно следить, как они катятся. — Подождите здесь, я сейчас еще привезу, — с готовностью предложил Баруччи, — выберу самые крупные! — Нет, нет, не надо… Зачем? Что вы? Ведь это нелегко, и я совсем не хочу делать из вашей тяжелой работы забаву! — торопливо проговорила девушка, но Баруччи не слушал ее и через каких-нибудь пять минут, красный от натуги, снова уже был с тачкой у оврага. — Вот! — Зачем вы?! — пробовала протестовать девушка. — Смотрите теперь! И снова, на этот раз и Баруччи и девушка, склонившись над оврагом, следили за стремительным бегом камней, смеялись, указывали друг другу то на один, то на другой камень, и были оба они похожи в этот миг на маленьких играющих детей. — Больше не надо! Я не хочу, чтобы вы из-за меня утомлялись! — решительно сказала девушка, когда Баруччи снова взялся за тачку, — для меня это забава, а для вас… Лучше вот что вы сделайте для меня… Это совсем нетрудно. Попросите у Марио для меня мотыгу, на один только день. — Мо-ты-ы-гу?! А зачем вам мотыга?! — искренне удивился Баруччи. — Мне надо! — уклонилась от ответа девушка, — не беспокойтесь, я возвращу ее в сохранности. Достанете? Сегодня вечером, да? В обеденный перерыв Баруччи передал Марио просьбу форестьеры. Беппина первая догадалась, зачем понадобилась мотыга. — Она хочет вскопать около домика землю для цветов. Я видела, она покупала на рынке рассаду. В тот же вечер Баруччи, забрав мотыгу, направился к маленькому домику. — Вот спасибо, вот хорошо! — обрадованно встретила его девушка, будто не мотыгу, а драгоценный подарок принес он ей, — завтра же я возвращу вам ее в полной исправности. Спасибо! — Синьорина хочет сажать цветы? — спросил Баруччи. — Да. — Где? Девушка показала на узкую полоску земли около домика. — Вот здесь. А что? Баруччи вместо ответа сбросил пиджак и, прежде чем девушка успела что-либо сказать ему, молча принялся работать с мотыгой. — Что же это, Паоло?! Паоло, подождите, я не хочу!.. Баруччи не слушал. В его сильных руках мотыга выворачивала огромные комья, дробила их затылком и легко и ловко разравнивала серую измельченную землю. Через полчаса указанная полоска земли была готова. Баруччи отер пот, струившийся у него с лица, и с веселой улыбкой вскинул мотыгу на плечо. — Вот и все! Это пустяк! — А мне очень неловко и стыдно, что вы для меня работали! — заговорила девушка, — вы и без того целый день работаете, а тут еще… Право, мне стыдно! — Какая это работа?! — тряхнул головой Баруччи и неожиданно для самого себя спросил: — Правда, что вы революционерка, и ваш царь хотел вас удушить? — Откуда вы знаете? — рассмеялась девушка, но тут же стала серьезной и печально кивнула головой: — Да, правда, Паоло! Я — эмигрантка! — А наш король хороший! — подумав, сказал Баруччи и снова с любопытством посмотрел на собеседницу. Хрупкая, с нежной, почти не тронутой загаром, кожей, девушка эта ничем не походила на человека, способного совершить что-нибудь такое, за что вешают или сажают в тюрьму. От девушки не укрылся его взгляд. Она улыбнулась. — Что? Ничего страшного нет, Паоло? Ах, наивный вы человек! Многого вы еще не знаете, Паоло, если верите в вашего короля! — Почему? Наш король действительно хороший! — убежденно повторил Баруччи. — Если бы он был хорошим, Паоло, он не был бы королем! — ответила девушка. — А раз он король, он должен в силу этого поддерживать существующий порядок, который вам, например, вряд ли кажется справедливым. Этот порядок для богатых, но не для вас и не для тех, кто трудится, обогащая своим трудом небольшую кучку людей. Баруччи совсем не ожидал, чтобы эта золотоволосая, хрупкая девушка могла говорить серьезные вещи, и, не находя, что возразить, пробормотал: — Это верно, синьорина, но… Это так, но… Он перебросил мотыгу с одного плеча на другое и некоторое время стоял молча. Потом приподнял шляпу и улыбаясь проговорил: — Доброй ночи, синьорина, я пойду! — До свидания, Паоло. Большое вам спасибо! Эту ночь Паоло долго не спал. Он думал о золотоволосой чужестранке и о своем короле и, вспоминая, как вчера его прогнал с бульвара полицейский, приходил к выводу, что, пожалуй, золотоволосая форестьера права: существующий порядок — порядок для богатых, а не для тех, кто трудится… — Король здесь, конечно, ни при чем, — пытался он все же оправдать своего Витторио-Эммануэле, — но было бы лучше, если бы этот порядок вещей чуточку изменить…III
Упорной работой троих людей засоренная пустошь превратилась в правильный прямоугольник прекрасно возделанной земли, разбитой на правильные поперечные гряды. Кустики посаженной гвоздики- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »