пальцем моим архаровцам куда нужно заносить багаж. - А что?

- Да юна что-то больно.

- Нормально, - махнул он рукой. - Зато работящая и преданная. Так ведь Юн?

Девушка скромно кивнула. И заглянув мне снизу вверх в глаза, с жутким акцентом произнесла:

- Добло позаловать, господин.

Я выразительно посмотрел на Мурзина, но тот меня не понял. Прислуга из китайцев здесь были в порядке вещей, а девочек от семей отлучали очень рано. Да и росли китайцы на своем скудном питании очень плохо. Похоже, у Юн в детстве было совсем туго с едой, так и не выросла. Даже груди через платье не просматривались, хотя для семнадцати лет уже должны были бы.

- Ладно, Данил… Егорович?

- Да, вашбродь, Данил Егорович, - подтвердил Мурзин. - Без людей можно просто Данилом.

- Хорошо, Данил. Нам бы помыться с дороги. Есть тут банька какая?

- У соседей только просить, - качнул он головой в сторону соседней дачи. - Да только не топлена она.

- И что же делать?

- Ну, это просто. Я попрошу у них теплой воды, а Юн вас помоет. Да же Юн, помоешь господина?

Девушка поклонилась, показывая свою покорность. И ни тени недовольства не промелькнуло в ее узких глазах. Хотя может я просто не смог рассмотреть.

- Да ладно уж, тогда сам помоюсь в тазике, - ответил я несколько смущенно.

Но освободить Юн от своей обязанности мне не удалось. Через час, когда теплая вода была натаскана, а я, сидя в тесной японской ванне, намыливался. В комнату ничуть не смущаясь, с низкими поклонами зашла девушка и отобрала из моих рук мочалку. Я запротестовал было, но она лишь мотала головой и упрямо твердила 'надо, надо'. А потом, окунув мочалку в воду, принялась меня неумело, но настойчиво натирать. Не знаю, что она при этом чувствовала, не единой эмоции я не смог прочитать на лице, но зато вот я чувствовал себя чуть-чуть смущенным. И полуторамесячное воздержание дало о себе знать. Боже, никогда прежде я не чувствовал себя настолько неловко, сидел в деревянной бадье и пытался думать на далекие темы, так, чтобы мое возбуждение не смогло вырваться на свободу. Но Юн, казалось, была безразлична к моей проблеме. Ну да ладно. С грехом пополам я помылся, сумев сдержать себя в руках, и Юн, накинув на меня халат, удалилась.

Мурзин после кратко показал мне мое жилище. Пять комнат. Одна мизерная комнатушка для прислуги, то бишь для Юн, одна кухонная комната, гостевая и две спальни. Самая большая и обустроенная моя. В гостиной камин, а в кухне печурка, что дополнительно отапливала спальни. В общем, после помывки я завалился спать. И провалился в сон почти мгновенно - долгая дорога вымотала.

Рано утром я проснулся от размеренного стука ложек. Кто-то в соседней комнате принимал пищу, неспешно, разговаривая вполголоса. И запах по дому разносился вкусный и аппетитный. Я потянулся, повел носом и скинул с себя пушистое одеяло.

- О-о, Василь Иваныч! - довольно ощерились мои архаровцы, едва я появился в гостиной. - А мы вас будить не стали, выспаться дали.

- Сколько времени?

- Дак почитай девять по-здешнему. Присаживайтесь, Василь Иваныч, тут ваша девочка такую лапшичку сварила - закачаешься. Вкусная-я!

Появилась Юн. Поклонилась мне, поздоровалась. Поставила передо мной глубокую тарелку с лапшичным супом, вложила в пальцы ложку. Супец еще горячий, не остыл. Я потянул носом, спросил:

- А хлеба?

- А нету хлеба, Василь Иваныч. Мы уж просили. Вот только это, - он пододвинул ко мне тарелку, на которой лежало несколько белых булочек. - Юн, как они называются, я забыл?

- Маньтоу, - охотно подсказала она без эмоций и тут же исчезла на кухне греметь посудой.

Я уже привык к плотному завтраку. В мое время, в будущем, я едва ли утром проглатывал бутерброд с маслом и колбасой и заливал в себя горячий чай и считал это нормальным. Перекусить на ходу никогда не было проблемой - чайник почти моментально кипятил воду, а микроволновка разогревала пищу. Сейчас же все не так. Если утром плотно не поел, то потом до обеда приходилось кусочничать, а запивать все чем-то холодным. Молоком или квасом или простой водой. А мне это не нравилось, я любил запить горячим чаем. Но чтобы вскипятить чай требовалось время, а у меня его не было. Вот и пришлось поменять свой режим питания.

Под конец завтрака в дом завалился Мурзин. Вновь в отглаженном костюмчике, в начищенных штиблетах, на которые еще не пристала китайская пыль.

- Доброго вам утречка, вашбродь, - подобострастно произнес он, снимая шляпу. - И приятного аппетита. Как вам спалось?

Честно, не люблю я этого 'вашбродь'. Коробит меня от него. Не раз меня так называли люди простые и не всегда у меня получается людей осечь, пояснить, что я самый обычный человек. Чинов и титулов не имею, родовых имений не наблюдаю. Но сейчас Мурзин был в моей власти. И потому, отодвинув пустую тарелку, я кивнул ему на лавку и предложил присесть. Тот с охотой устроился за столом.

- Вот что, Данил Егорыч. Давай-ка мы с тобой договоримся враз и навсегда. Ты впредь меня не будешь более 'вашбродь' величать? Не нравится мне это. Давай по-простому, как и все - Василий Иванович.

Мурзин смущенно кашлянул. Нервно оттянул накрахмаленный ворот тугой сорочки. Почувствовал себя не в своей тарелке.

- Как же так можно? - вопросил он рассеянно. - Я же к вам со всем уважением. Как полагается….

- Не надо, - мягко, но настойчиво снова попросил я. - Не люблю. Я из простых людей, из работяг, такой же, как и остальной люд, так что давай по-простому. Мне так привычнее. А эти ваши 'вашиблагородия' оставь для церемоний, да для людей посторонних.

- Ну, если вы так хотите….

Что ж, рад, что мы этот небольшой угол сгладили. Мне действительно было так удобнее. Даже мои архаровцы меня не иначе как по имени-отчеству не величали.

Подошла Юн. Никого не спрашивая принесла еще одну тарелку с супом, поставила ее перед Мурзиным. Тот как-то исподлобья посмотрел на меня, выспрашивая разрешения. Похоже, что до моего приезда именно Юн его и обслуживала. Готовила, убирала, обстирывала. А я, приехав, занял уже нагретое место.

После завтрака у нас появилось время, чтобы разобрать багаж. Все мои чемоданы и ящики были распакованы, расставлены по углам дома. Уже ближе к обеду, я сказал своему помощнику, что с интересом взял в руки нашу настольную игру 'Монополию':

- Послушай, Данил Егорыч, у меня есть письмо к наместнику от вдовствующей императрицы. Мне б передать его лично в руки. Как это можно устроить? Где его резиденция?

- Дворец наместника здесь, - сообщил Мурзин, крутя в руках запечатанную коробку, с интересом рассматривая напечатанные картинки. - А здесь ли Его Высокопревосходительство или уехал куда я не знаю. Но если хотите, то я схожу, расспрошу, можно ли. Попрошу, чтобы вас приняли.

- Сделай одолжение. Дело не