недели — в месяцы. И вот однажды Алмаз-Ирке (так звали юную жену охотника) родила чудесного мальчика. Его назвали Даниром.

Азат Мерген был счастлив.

— Как отблагодарить мне тебя за сына? — спросил он жену.

— Посади сад, мой милый Мерген, — ответила Алмаз-Ирке. — Пусть в нем пасутся лани и дикие козы. А посреди сада пусть будет озеро с белыми лебедями.

Так и сделал охотник.

…Далеко разнеслась людская молва о прекрасном тенистом саде Азата Мергена. Среди редкостных деревьев дикие козы и олени мирно щипали траву и не боялись людей, а на озере величаво плавали белоснежные лебеди. Полюбоваться садом люди приходили издалека.

Двери дома Азата Мергена были гостеприимно распахнуты для всех.

Очень полюбил сад маленький Данир. С утра до вечера резвился он с ланями и косулями. Не мог нарадоваться Азат Мерген, глядя на сына. Какие только забавы ни придумывал он для него!

— Сынок! — сказал он однажды и подал ему небольшой лук со стрелами. — Жизнь коротка! Придет время, и стану я дряхлым стариком. Руки мои уже не смогут натянуть тетиву лука. Делать это придется тебе…

Все, кто видел мальчика, поражались его редкой красоте и необыкновенному уму. Завидев в небе стаю диких гусей, он сразу, не считая, говорил, сколько летит птиц. По следам Данир безошибочно называл зверя и даже узнавал его возраст. А позже он научился понимать язык зверей и птиц и подолгу с ними разговаривал.

Как-то раз, срезав камыш, что рос на берегу озера, Данир смастерил себе курай и больше не расставался с ним.

Целыми днями просиживал он теперь на берегу лебединого озера, играл на курае, кормил птиц. Слушая нежные мелодии, люди покачивали головами от удивления. А любимец Данира, белый лебедь с пушистым хохолком, похожим на корону, подплывал совсем близко и замирал, доверчиво положив голову к нему на колени. Данир пел ему лучшие свои песни. Вот одна из них:

Много песен сложил Данир. Они переходили из уст в уста, вызывая радость и восхищение людей.

Так шли годы. Но как за солнечным днем приходит ненастье, так и неожиданная беда унесла счастье Азата Мергена. Один день сделал то, чего не могли сделать годы: глубокие морщины прорезали его лицо, серебром покрылись впеки.

А случилось вот что…

Рано утром, едва встав с постели, Данир как всегда побежал к озеру. Еще издали завидев его, лебеди поспешили навстречу. Красиво изогнув длинную шею, впереди всех плыл лебедь с короной. Вдруг из-за деревьев метнулась большая черная птица, схватила лебедя когтями и поднялась с ним в небо. Данир в отчаянии не знал, что делать. Но тут неведомо откуда меткая стрела вонзилась орлу под левое крыло. Захлопала единственным крылом раненая птица, описала в воздухе круг и скрылась, падая, в роще.

— Беги за орлом, спасай своего друга! — услышал Данир. Из-за деревьев показался Азат Мерген с луком в руке. Данир со всех ног бросился к тому месту, куда упал орел.

Вслед ему поспешил Азат Мерген и остановился на поляне, не веря глазам своим. Под дуплистой сосной сидел раненый орел. Цепко держал он в когтях жертву и судорожно бил по земле правым крылом, пытаясь взлететь… А Даннр… Данир стоял перед ним с протянутыми руками и растерянно просил на орлином языке:

— Отдай моего лебедя, не разлучай меня с милым другом. — Слезы катились по его бледным щекам.

Опешил отец:

— Данир, ты ли это?! — воскликнул он с горечью и укором. — Ты просишь у врага милости вместо того, чтобы обломать ему крылья, свернуть голову?!

Шагнул Данир к грозной птице и остановился, не решаясь подойти ближе. Тут сам Азат Мерген в негодовании набросился на орла. Тот ударил его крылом — еле удержался на ногах охотник. Тогда схватил он мечущееся крыло птицы и сломал его. Страшный крик испустил орел, разжал когти. Бросился Данир к лебедю, но отец оттолкнул его:

— Прочь! Не прикасайся к птице! Из когтей врага нужно было брать ее! — Он сам поднял лебедя и отнес его к озеру.

Лебеди на озере долго взволнованно хлопали крыльями и громко кричали. Так благодарили они своего спасителя — бесстрашного Азата Мергена…

3. Медведи

Этой ночью никто в доме Азата Мергена не сомкнул глаз. Сам он до утра просидел на пороге, устланном тигровой шкурой, все молчал и хмурился. С тревогой смотрела Алмаз-Ирке на мужа, молча ждала его слова, украдкой вытирала слезы. В доме на большой медвежьей шкуре беспокойно ворочался с боку на бок Данир. Он тоже все думал о случившемся и не мог уснуть. Наконец в предутренней тишине он услышал дрожащий голос матери:

— Помнишь наш первый разговор, милый Мерген? Не говорила ли я тебе тогда, что сердце мальчика может оказаться робким, как у лани?

— Помню… Ты ни в чем не виновата, моя славная лань. Я сам не сумел вырастить сына храбрым…

Они снова умолкли. О чем родители говорили дальше, юноша не слышал. Под чистый звон далекого горного ручья забылся он глубоким сном…

А когда Данир открыл глаза, отца уже не было. На заре Азат Мерген покинул дом, не зная, как утешить изболевшееся сердце. Он прошел дремучий лес и очутился у реки, с шумом катившей свои воды меж каменистых берегов. Взобрался охотник на высокий холм и сел на траву. За ночь виски его побелели, черные тени легли вокруг глаз.

Долго сидел Мерген неподвижно, подперев голову рукой. Тревога на сердце не проходила, тяжелые думы не давали покоя. Внезапно треск валежника на другом берегу привлек его внимание. Поднял голову охотник, насторожился. Из чащи, неуклюже переваливаясь с боку на бок, появился огромный бурый медведь, за ним медведица с четырьмя детенышами. Медвежата забавно ковыляли рядом с матерью, то и дело путаясь у нее под ногами. Облюбовали медведи удобный спуск и направились к воде.

Раньше всех в реку вошел медведь, потом медведица. Медвежата топтались на берегу, нюхали воду,