разговорившегося Тихоню на место. «А ведь пока молчал, казался симпатичным парнем», — подумал я и сказал:

— Что ж, отличная идея! Тогда беги за азотом, а мы тебя подождём.

Тихоня обвёл нас взглядом, и я удивился его спокойствию: ни тени улыбки, ни намёка на негодование. Только в глубине его чёрных глаз можно было разглядеть что-то похожее на печаль. Или на сочувствие?

— Разумеется, — согласился он. — Но в таком случае в следующий раз, когда для нашей компании нужно будет что-то сделать, исполнение на тебе. В порядке очереди. Обещаешь?

Я растерялся и кивнул.

— Кто со мной? — спросил Тихоня. — Мне одному не пройти. Нужен доброволец.

Как-то у него это чересчур оптимистично прозвучало. Там есть места, которые вообще непонятно, как проходить в обратную сторону. Как та дверь, которую мы открывали в прыжке через провал в машинное отделение, а потом катились вниз по крутому пандусу. Подобраться к двери, конечно, можно. Но прыгать через пропасть придётся с места, без разбега…

И вдруг я понял, что все молчат, а Тихоня пристально смотрит мне в переносицу. «Шах и мат!» — подумал я, но делать было нечего, минуты не прошло после моего обещания быть первым в очереди на добрые дела.

Я только кивнул и сделал шаг от решётки.

— Погоди! — велел Тихоня и обратился к остающимся: — Пока нас не будет, попробуйте осторожно исследовать окрестности. Особое внимание препятствиям: стихия или умысел? А также следам. У меня такое чувство, будто мы тут не первые и что за нами наблюдают.

— Наблюдают? — изумилась Настя. — В такой темени заметить наблюдателей трудно, но мы бы их слышали. Это точно!

— Микрокамеры. Наблюдение и видеозапись… эти технологии я хорошо помню. Так что не удивляйтесь, если найдёте парочку. Заодно ищите тряпки. Нарежьте полосы и обвяжите несколько соседних узлов крест-накрест.

Упоминание о крестах всколыхнули какие-то зыбкие воспоминания. Я подумал, что это как-то связано с «адом», о котором говорил Серж. А ещё припомнилось слово «библия»…

— А тряпки зачем? — удивился Сашка.

— У тебя будет возможность самому ответить на этот вопрос, — недовольно сказал Тихоня. — Прольёшь несколько капель жидкого гелия на голую руку, а потом — на ногу в носке… сравнишь ощущения.

— Лучше не надо, — не выдержал я. — Если капля быстро не скатится, ожог руки неминуем. Получим однорукого и хромого.

— Колян прав! — строго сказала Настя. — Лучше воздержаться от подобных экспериментов.

— Выходит, школу вы помните? — обрадовался Тихоня.

Я видел, что Сашка еле сдерживается, чтобы не спросить, как можно обжечься лютым холодом, и подумал, что радость Тихони преждевременна.

А вот Серж сдерживаться не стал:

— Смутно! Но жалеем не об утрате начального образования, а об отсутствии специальных знаний. Мы — космонавты, а не школьники!

— Специальные знания вряд ли помогут повалить решётку, — возразил Тихоня. — Решётка сейчас самое важное!

— Самое важное — понять, что тут происходит, — горячо вмешалась Настя. — Если мы действительно не первые, то почему аварийное освещение, эта дурацкая решётка и нас никто не встретил в лазарете?

Она стремительно повернулась к Тихоне:

— Почему тебе кажется, что мы не первые? Ты видел какие-то следы?

Тихоня задумался, а потом вместо ответа сделал приглашающий знак следовать за ним. Мы двинулись от решётки в обратную сторону и через две сотни шагов подошли к длинной полосе профнастила, тянущегося вдоль плотного жгута кабелей с десятком распредщитов и пакетников. Галерея возвышалась в метре над палубой, сверху на неё непрерывно капало, и настил казался мохнатым от густых зарослей ржавчины. Я направил фонарь на потолок, покрытый частыми каплями конденсата.

— Третий контур реактора, — похвастался «специальными» знаниями Серж. — Главная отопительная артерия корабля. Где-то пробой, профнастил под током. Поэтому такая коррозия.

— А следы где? — недовольным тоном спросил Сашка.

— Да вот они, — упавшим голосом сообщила Настя, уперев луч фонаря в лист металла рядом с собой.

Я подошёл ближе и удивился: это место оказалось чистым от ржавчины. Кто-то смёл окислы в сторону и то ли присел, то ли прилёг. Судя по размерам очищенного участка, всё-таки первое.

— Здесь кто-то обедал, — сказал Тихоня. — Видите круг? А вот ещё один побольше…

— Маленькое пятно от кружки, — предположила Настя, — а большое от тарелки.

Сашка порылся в вещмешке, достал кружку и приложил к маленькому кругу. Сходилось. Мне стало интересно: тарелку он тоже достанет?

Серж показал на чёрную латку изоляции силового кабеля:

— Он перерубил кабель и замкнул его на металлической кружке, чтобы вскипятить воду…

— … которую собрал с потолка, — с завистью к чужой изобретательности сказал Сашка. — Но что он жарил на тарелке?

— И как он отыскал жилу под током? — подсказал следующий вопрос Тихоня. — Этот парень с первой попытки отыскал силовой кабель. А потом отремонтировал его!

— А чем рубил? — спросила Настя.

Серж достал из своей сумки разделочный тесак из лазарета.

— Он мог приставить нож и ударить железкой. Тут до фига всякого лома валяется…

— Если он сумел починить кабель, почему не запустил киберуборщиков? — удивился я. — Несмотря на разрушения, работы здесь на месяц, не больше…

— А что если они не дошли? — напряжённым шёпотом перебила меня Настя. — Только представьте: принтеры раз за разом восстанавливают вахтенные пятёрки, люди приходят к решётке, поворачивают в обход, а там…

Она в волнении прикрыла ладонью губы.

Тихоня кивнул:

— О том и речь. Мы не пойдём по кривой дорожке. Мы сломаем решётку и двинемся по главной оси…

* * *

По дороге из лазарета Тихоня шёл последним, поэтому я не особенно удивился, когда он свернул не туда. Люди плохо запоминают дорогу, если следуют за кем-то.

— Ты не туда повернул, — крикнул я, останавливаясь.

Но он не замедлил шага, только поднял руку и сделал непонятный жест: то ли поманил за собой, то ли посоветовал оставаться на месте.

Немного подумав, я нагнал его и тронул за плечо:

— Ты не туда идёшь, Тихоня! Лазарет в другой стороне.

— Тихон! — бросил он вполоборота, не прекращая движения. — Меня зовут Тихон. А тебя — не Коля, а Толя. Анатолий Леонидович, мой второй помощник, штурман. И в лазарет мы не пойдём.

— Но ведь жидкий азот…

— …давно испарился из дюара, — безжалостно закончил он.

— Зачем же ты говорил об азоте? А ещё просил ленточками узлы обвязать…

— Не просил, а приказал, чтобы чем-то занять экипаж. Мне нужно время, чтобы подумать. Мы сломаем на хрен эту