вразвалку по коридору.

— Это не Аксенок, а цыганенок! Хлеба дай! Соли дай! Ты его не приваживай.

Сережа будто не расслышал. До чего скупущий этот Женька! Такой же, как его отец, лавочник в Буграх.

Возле кабинета математики их догнала Рая Скворечня, стриженная под мальчика девчонка с лукавыми глазами и вздернутым носом. На ней была мужская рубашка, рукав на локте разорван, а под носом синело чернильное пятно. Она оттолкнула Женьку и загородила перед Сережей вход в двери.

— Сознавайся, новенький, влюбился в Горинову? Не сознаешься — не пущу!..

Кругом захохотали, а больше всех сама Рая, в дверях образовался затор. Сережа не знал, смеяться ему или сердиться.

— Сознавайся! Сознавайся! — приговаривала Рая и крепче зажимала цепкими руками Сережины ладони.

— Эй, вы там!

— Чего дорогу загородили?

— Хватит дурака валять, Раечка-таратаечка! — кричали сзади.

Наконец Валька Гуль потащил Раю в класс за плечи, ребята надавили на кучу из коридора, толпа с шумом и смехом прорвалась в двери.

Урок математики ничуть не походил на урок обществоведения. Человек с грустным задумчивым лицом, тот самый, который принимал экзамены и которого звали Аркадием Вениаминовичем, даже не сказал «здравствуйте», а только кивнул головой и стал писать на доске алгебраические знаки. Под его рукой вырастали стройные ряды отлично выписанных формул, плюсов и минусов. Учитель отступал на шаг, глядел на доску и только изредка взглядывал на класс.

— Подчеркнем иксы в первой степени палочкой, иксы во второй — двойной линией, в третьей — галочкой. Ясно?

— Ясно! — поддакнул Валька и посадил на тетрадь огромную кляксу. Ребята прыснули, поднялась возня.

Учитель ничего не сказал, подождал, когда настанет тишина. Сейчас между кафедрой и партами протянулись незримые нити, которые связывали этого нелюдимого человека с бойкими подростками. Но вот кончилось объяснение, и лицо учителя снова стало отрешенным. Он равнодушно написал на доске домашнее задание и склонился над журналом. В классе поднялся ропот.

— Куда столько!

— Пятнадцать примеров!

— Дрова после обеда пойдем заготовлять!

Рая Скворечня насмешливо спросила:

— Аркадий Вениаминович, а зачем нам эти иксы? Картошку с ними не варят, мануфактуру не делают и дрова не пилят. Они только в задачниках и есть.

Класс насторожился.

Учитель грустно улыбнулся и пожал плечами.

— По молодости вы сказали отчаянную чушь, Скворечня.

— А вы все-таки объясните, Аркадий Вениаминович! — пристали ребята.

— Чего делать с иксами?

— На что они сдались?

Аркадий Вениаминович, скучая, смотрел в окно.

— Здесь не комсомольское собрание, а урок математики… Валентин Гуль, пожалуйте к доске.

Класс было опять зашумел, но Чуплай грохнул по парте кулаком.

— Кончай бузить!

Сразу стало тихо.

Сережа сидел и ничего не понимал. У Клавдии Ивановны весь урок проговорили, а здесь слова сказать нельзя. И почему Аркадий Вениаминович про иксы не ответил? Может, их в самом деле учить незачем? А кто здесь главный: учитель или этот хромой? Ребята отчаянные и совсем взрослые есть. Сережа оглянулся и раскрыл рот от удивления: сзади него сидел, согнувшись за партой, секретарь, тот самый секретарь, который принимал от новичков документы.

На этот урок Сережа уселся рядом с веселым Гулем и потихоньку спросил:

— Зачем сюда секретарь пришел?

— Какой секретарь?

— Вон тот в пенсне…

— Герасим Светлаков? Никакой он не секретарь. Ученик из нашей группы, староста. Неуды хватает, а важничает.

— А этот хромой?

— Этот?.. У-у!.. Секретарь ячейки! Его даже учителя боятся!..

Чуплай покосился на ребят, Валька с Сережей принялись писать формулы. Когда прозвенел звонок, учитель молча закрыл журнал и, не прощаясь, вышел из класса.

— Ты просто дурочка, Рая!.. — разозлился Чуплай. — Иксы ей зачем? Она не знает. Кто бы спрашивал, а не дочка заместителя заведующего городком.

— А тебе они зачем?

У хромого закраснелась шея, взметнулись черные во впадинах глаза.

— Да я кровь на фронте проливал, чтобы эти иксы учить!.. Поняла?

— Так я нарочно, чтобы меньше задавал…

— А вот если ты еще раз бузу поднимешь, я тебя вежливенько возьму под руку и отведу к папаше. Призовите, мол, Назар Назарович, дочку к порядку, нам с ней нянчиться некогда.

Ребята зашумели и засмеялись.

— И на математика заявить!

— Не имеет права столько задавать!

— Да он ссыльный белогвардеец!

Чуплай отступил на шаг и выругался.

— Ссыльный! Белогвардеец! Да ведь математику знает… Понимаете вы, черти безмозглые, я учиться хочу!

— А если он тебя неправильно научит?

— Ну, брат, шалишь! Сами не маленькие. — Чуплай поманил пальцем Сережу. — Иди, новенький, сюда. Ближе. Понял алгебру?

— Понял. Аркадий Вениаминович совсем просто объясняет.

— Слышите? — обрадовался Чуплай. — И чтобы больше не бузить.

Ребята не очень охотно согласились, а Женька тихо сказал Сереже: «А все-таки у этого ссыльного совсем как в гимназии». Но спорить с Чуплаем не стал.

ГОСУДАРСТВЕННАЯ ТАЙНА

После уроков к Сереже подошла председатель учкома Мотя Некрасова, плотная, как дубовая кубышечка, девушка с круглым лицом и, улыбаясь, проговорила:

— Будешь убирать физический кабинет. Пыль с приборов сотрешь, пол вымоешь вместе с Валей Гулем. Да побыстрее, там ячейка будет заседать.

Сережа с Валькой, наскоро пообедав, отыскали в общежитии под лестницей тряпки получше, а ведро побольше и побежали за водой под гору.

Кто знает, почему бывший монастырь назвали городком, но это было и не село и не деревня. По отлогому склону в тени сосен и елочек поднималось десятка два добротных домов, над ними высилась часовня с покосившимся крестом. С трех сторон надвинулся лес, укрыв от людских глаз «святое место», и только с четвертой, где протекала речка, был у него выход в мир, виднелись соломенные крыши соседней деревни.

Многое в городке еще напоминало монастырь, но вместе со старым на каждом шагу появлялось новое. На каменных воротах алело кумачовое полотно с большими белыми буквами: «Трудовая школа второй ступени имени Третьего Коммунистического Интернационала». Чья-то горячая рука перечеркнула мелом скорбный лик святителя и размашисто вывела: «К чертям богов и монахов!»

Валька зачерпнул ведро воды в роднике и поморщился.

— Ой, тяжеленное какое! Давай, Сергей, ведро на палке понесем.

Мальчики надели ведро на палку и поднялись в гору.

— И почему такую машину не изобретут? Пол мыть! — болтал Валька. — Нажал бы кнопку — вж-ж!..