class="book">Морган колебалась, слишком хорошо понимая боль Иэна. «В действительности, я не знала Карьяна», — ответила она. «На самом деле, я видела его лишь несколько раз до того, как он умер». До того, как Иона убила его. «Однако между родителем и ребенком есть нечто удивительное — ребенок хочет или даже нуждается в том, чтобы любить родителя. У меня самые лучшие приемные мама и папа, о которых только можно мечтать. Действительно здорово иметь заботливых людей, которые сделают всё ради меня. Я никогда не знала Мэйв. Я понимала, что Карьян — это зло, осознавала, что он может предать меня или использовать или убить, если я не присоединюсь к нему. Однако, кроме этого, я также чувствовала к нему нечто очень сильно похожее на любовь, несмотря ни на что. Что-то внутри меня радовалось, когда он гордился мной, гордился моими силами, хотел, чтобы именно я из всех его детей присоединилась к нему. Я почти жаждала его одобрения. Меня невероятно подкосило то, что я была вынуждена наложить на него связующее заклинание, с помощью которого его лишили магических сил. Это было самое худшее, самое ужасное решение, которое я когда-либо принимала. Ведь он мой отец. И он любил меня… по-своему». Она сделала паузу. «Помогает?»

«Да», — тихо произнес Иэн, глядя в окно поезда. «Помогает… немного».

Лилит и ее последователей удерживали в здании Новой Организации неподалеку от Шотландской южной границы. Как только Морган с Иэном прибыли, их повели в главный офис. Надзирательница была высокой, седовласой и строгой, однако тепло улыбнулась, когда увидела их. Поднявшись, она пошла к ним навстречу.

«Морган Бёрн из Белвикета», — сказала она. «Как здорово познакомиться с тобой. Отличная работа проделана в Ирландии».

«Спасибо», сказала Морган. «Понадобились все мы, включая Иэна Делани здесь.»

«Да, Иэн.» Матильда взяла его за обе его руки. «Я сожалею, что встретила тебя при таких обстоятельствах, мой дорогой.»

Иэн неловко кивнул.

«Морган, сначала тебе нужно идентифицировать Лилит, а затем выдвинуть свои обвинения. После этого, Иэн, у тебя будет возможность увидеться с матерью».

Лилит держали в небольшой комнатке. Дверной порог был зачарован так, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти, при этом Морган могла видеть Лилит через открытую дверь. Губы Морган плотно сжались, как только она заметила, что на лице Лилит до сих пор оставались следы ушибов, причиненных ее нападением. Что за ужасная это была ночь!

«Да, это она», — сказала Морган.

Лилит вскочила со своей узкой кровати и в буквальном смысле плюнула в Морган через дверной порог. «Это еще не закончено», — вопила она, ее глаза блестели. «Это никогда не будет закончено».

Самое главное чувство, которое испытывала Морган, — это печаль.

«Нет, Лилит», — возразила она. «Всё кончено, Иона мертва. Ты здесь, и если ты не перевоспитаешься, то будешь находиться на попечении Новой Организации всю оставшуюся жизнь. Твой дом и кабинет очистят и осветят».

Лилит действительно выглядела удивленной. «Нет».

«Да». Морган сделала паузу. Некоторые вопросы по-прежнему терзали ее. «Скажи мне, почему ты согласилась работать с Ионой? Зачем это тебе?»

«Власть», Лилит сказала, как будто это было очевидно. «Она помогла мне получить контроль над Ильтвинном. Она послала сильных людей, чтобы работать со мной. Мы собираемся найти линии силы лэй Ui Laithain и использовать их, чтобы стать самыми влиятельными ведьмами, которых когда-либо видел этот мир. Как только я выберусь отсюда, вы просто останетесь памятью.» Она мысленно улыбнулась, ее глаза приобрели безумный блеск.

Сдержанность Лилит в действительности ясно уменьшалась. У нее не было понимания своего положения, что ее будущее определено.

«Именно поэтому ты следила за мной и сообщала обо мне Ионе?»

«Да. Совсем мало для всего что она сделала мне.»

«Что относительно всех проклятий в прошлом месяце? Зачем? Иона никогда не упоминала их — они не были частью ее плана, не так ли?»

«Я думаю что только для своего удовольствия,» возразила Лилит, ее голос продолжал расти. «Они были предназначены, чтобы причинить вам вред. Чтобы показать, что вам не рады.» Она нахмурилась. «Они должны были работать лучше. Ты или твой ребенок должны были попасть в несчастные случаи, причинить себе боль.»

«Я предполагаю, вы недооценили нас, — нас обоих,» сказала Морган, чувствуя искру гордости за свою дочь. «Вы знаете, что именно Мойра в конце концов победила вашу темную волну?» Лилит нахмурилась. «Как вы учились создавать темную волну? Это явно вне вашей силы.»

Лицо Лилит стало напряженным от ярости, и ответ был прямо на нем.

Иона. Это было в знаниях Кьярана, когда Иона убила его и забрала его силу.

«Итак, почему сейчас?» надавила Морган, «Иона считала обязательным для себя сообщить мне, что сейчас идеальное время для всего этого — то есть прежде, чем я победила ее.»

Лилит выглядела готовой взорваться. «Она была вынуждена действовать медленно,» пробормотала она, «прежде, чем ты станешь верховной жрицей. Прежде, чем Мойра будет инициирована. И … она становилась отчаянной.»

«Она умирала,» сказала Морган. «Души, чья власть была взята разъедают ее. Она не была достаточно сильна, чтобы удержать их в узде так долго. Она теряла контроль, и она должна была действовать прежде, чем они разорвут ее на части навсегда.»

Лилит выглядела высокомерной. «Ты можешь так думать, если хочешь, но Иона сильна; она оправится после всего, что бы ты ни сделала с ней… И я — ее партнер. Вместе она и я будем в состоянии сокрушить Новый Совет. И когда мы это сделаем, мы придем за вами.»

Нечего было на это сказать. Но у Морган была одна последняя вещь чтобы обсудить с Лилит. «Иэн здесь,» сказала она.

«Иэн? Мой мальчик?» Лилит выглядела нетерпеливой, подходя к двери.

«Да. Ты можете объяснить ему, почему ты оставила его,» сказала Морган. «Почему твое преследование власти было более сильным, чем твоя любовь.»

Глаза пожилой женщины сузились, и она отстранилась. Морган повернулась и направилась вниз по дороге что пришла.

Долгая поездка на поезде домой была главным образом тиха. Когда Иэн возвратился после свидания с матерью, он, очевидно, плакал, но его лицо было стойким.

«Время творит чудеса», — сказала Морган неадекватно, хотя непосредственно она знала, что некоторая боль, казалось, никогда не проходит.

«Да,