дотронуться до него, но в последний миг остановилась и обессилено опустила руку рядом с ним.
Парень неожиданно накрыл её руку своей — она ничего не чувствовала, а вот он — да. Он ощущал тепло Кириной руки, нежность и мягкость её кожи.
— Но ты поступил благородно! Ты спас ту девушку и её жениха ценой своей жизни!
— Нет. Им ничего бы не угрожало, не будь я таким самовлюблённым павлином. Мне было обидно, я считал себя ничем не хуже того парня, которого выбрала моя бывшая невеста. Наверное, не любовь приносила эту боль, а мой эгоизм.
Стефан прикрыл глаза. Чувствовалось, что каждое слово даётся парню с трудом. Он рассказывал так, словно и сам узнавал новое о себе и эти новости ему не нравились.
— Я оказался в тонком энергетическом мире, но в нём мне не было места. Я не хотел ничего — ни возвращаться на землю, ни уходить в другие воплощения, ни кануть в небытие, ни становиться помощником людям… Я долго был в состоянии отрешённости, пока не встретил Эльяну. На тот момент я забыл о своей трагичной земной жизни — заставил себя забыть, запрятал эти воспоминая вглубь сознания. Но от себя не убежишь. Не зная причин, я всё равно был несчастен, и только рядом с Эльяной мне становилось лучше, душа моя светлела.
Кира с сожалением смотрела на Стефана, в её глазах появилась непрошенная влага.
— Не надо меня жалеть, — строго сказал парень, и Кира убрала руку, изучающе посмотрев на него. — Самоубийцы — самые жалкие существа, — добавил он мягче. — Не заслуживающие понимания и сочувствия. Нет ничего паршивей и трусливей, чем бежать от проблем таким способом. Есть люди, потерявшие здоровье, не имеющие возможности ходить, слышать, видеть, или же лишившиеся близких, оставшиеся на руинах их привычного мира — и они продолжают жить, бороться, стараются быть полезными, даже помогать кому-то… — он замолчал, вспомнив Эльяну. — А я сбежал от трудностей, которые сам и создал. Эта Демоница пришла на мой зов. Мои мысли призвали её. Я просил о помощи и помощь подоспела. Они помогают, понимаешь. Всегда! Но какова будет помощь, зависит от нас самих.
По щекам Киры бежали прозрачные хрустальные горошины, оставляя солёные следы.
— Прости, Кира, — участливо проговорил Стефан. — Я должен тебя оставить. Навсегда. Не стоит тебе связываться с жалким призраком. Ничему хорошему я тебя не научу.
— Нет, Стефан! Зачем ты решаешь за меня! — возмутилась Кира. Девушка чувствовала, что именно сейчас она нужна ему как никогда.
Но парень поднялся с дивана, готовясь метнуться вверх и исчезнуть.
За окном разыгралась метель. Она бренчала на струнах-проводах свою заунывную, а порой разухабистую песню. Дула на подоконники, пытаясь сорвать с них пуховые одеяльца. Ветер шатал ветки деревьев и кустов, мелькая в темноте яркими бусинами — ягодами рябины. Снежинки неистово закружили под фонарями, вздымаясь вверх, а потом резко опадая вниз. Посвист разносился по округе, ветряные струи скользили по крыше, стучали в окна, выли, как большие снежные волки.
В доме неожиданно погас свет. В такую погоду замыкание — не редкость.
— Ай! — вскрикнула Кира, соскакивая с дивана, цепляя кресло и неприятно ударяясь об угол стола. — Стефан! — всхлипнула она, осознавая, что его уже тут нет.
— Я здесь, — неожиданно проговорил он из кромешной темноты.
— Не уходи, — хлюпая носом, тихо-тихо сказала Кира. Она на ощупь вернулась на диван, потирая ушибленное место.
— Больно? — заботливо спросил парень: его голос был совсем рядом.
— Заживёт, — чуть повеселев, проговорила девушка. Темнота её не пугала. Она дала возможность безвыходной ситуации измениться. — Во тьме мы ищем спасение, — добавила Кира, припомнив их давний разговор в парке.
— Я же тебе говорил, — сказал он с улыбкой, и не видя, и не имея возможности прикоснуться к нему, Кира почувствовала его улыбку. — Тьма всегда спасает, но плата за спасение бывает разной.
Эльяна наблюдала за ними. Темнота не была для неё преградой. Впрочем, эту темноту она сама и устроила.
«Так-то лучше, — подумала она и улыбнулась. — Нужно всего лишь немножко помочь, а решение все принимают сами».