ходу вытаскивая из-за пазухи нож.

— Не верьте ему! — закричал он срывающимся голосом. — Этот негодяй хитер, как гиена! Он обманщик и предатель!

Несколько полицейских сразу бросились к нему, однако юноша слишком активно размахивал своим ножом с преувеличенно длинным лезвием, чтобы они могли сразу схватить его.

— Я убью тебя, Бхагават Чанхури! Все равно я доберусь до тебя! — угрожал молодой человек, не предпринимая, однако, реальных попыток воплотить свои угрозы в действие, хотя его враг стоял не более чем в метре от того места, где металось сверкающее лезвие.

Полицейским наконец удалось заломить ему руки и заставить бросить оружие. Они сбили парня с ног и поволокли прочь, награждая немилосердными тумаками, хотя он сразу же перестал сопротивляться.

Собрание проводило его негодующими возгласами, обвиняющими юношу в преступной попытке расправиться с замечательным человеком, готовым взвалить на себя заботу о святой реке. Человек в сером с интересом выслушал все это, сохраняя на лице невозмутимое спокойствие.

— Итак, я продолжаю! — поднял руку оратор, который тоже казался нисколько не смущенным этой внезапной опасностью, которая подстерегала его в минуту наивысшего подъема духа. — Я все-таки хочу сказать о том, что клянусь приложить все свои силы для того, чтобы спасти наш Ганг от таких, как этот безумец, и от тысяч подобных ему!

Слушатели принялись хлопать — на этот раз звучали настоящие аплодисменты, почти овация, которая должна была наградить мужество и самообладание господина Чанхури, не говоря уже о его желании послужить общему делу.

Господин в сером чуть усмехнулся уголком рта под тоненькой стрелкой усов и встал. Ему больше нечего было здесь делать — все закончилось именно так, как он и предполагал. Теперь надо было торопиться, чтобы держать под контролем дальнейшие события, очередность которых была им тщательно спланирована.

Он уселся в машину и, подав шоферу знак двигаться, взялся за телефон.

— Господин Бредхишот? С вами говорит Джави Сахаи. Да, да, мы встречались на заседании Общества охраны Ганга, — сказал он. — Нам надо срочно обсудить очень важный вопрос. Это касается вашего сына.

Очевидно, согласие на беседу было сразу же получено, потому что господин в сером удовлетворенно ухмыльнулся и, не прощаясь, повесил трубку.

Через несколько минут его «мерседес» въезжал во двор дома университетской профессуры, где в неожиданно скромной квартирке жил знаменитый ученый. Он сам открыл гостю дверь, и, увидев его бледное лицо, Джави Сахаи убедился в том, что в его расчетах не было ошибки — господин профессор отнюдь не равнодушен к судьбе своего беспутного сына.

— Ну, что там еще натворил Рави? — спросил он прямо в прихожей, не в силах сдержать беспокойство, как положено умудренному жизнью ученому мужу. — Что-нибудь серьезное?

— Он… — Сахаи сделал эффектную паузу, стараясь окончательно вывести старика из терпения. — Он пытался убить вашего соперника.

Профессор издал глухой стон и, схватившись за сердце, сполз по стене на ковер.

«Уж не перестарался ли я? — забеспокоился гость. — Как бы не пришлось устраивать несчастному пышные похороны за счет благодарных сограждан!»

Вместе с подоспевшим слугой, таким же старцем, как и его хозяин, они переложили профессора на диван и вызвали врача. Когда Рама Бредхишот пришел в себя, он, к удивлению присутствующих, попросил немедленно оставить его наедине с господином Сахаи.

— Где мой сын? — спросил несчастный отец. — В тюрьме?

— Пока еще в полиции, — ответил гость. — Но если не принять срочных мер, то тюрьмы вашему отпрыску не избежать.

— Я… Я позвоню в прокуратуру… Или в мэрию… — забормотал профессор. — Надеюсь, мое доброе имя…

— Доброе имя? — рассмеялся Сахаи, дивясь наивности старика. — Не стоит возлагать надежд даже на такую отличную репутацию, как ваша. Я никогда не слыхал, чтобы доброе имя открывало двери полицейского участка — для этого существуют совсем другие ключики.

— Какие же? — внимательно посмотрев на гостя, поинтересовался профессор.

— Да мало ли… — пожал плечами Сахаи. — Деньги, связи, шантаж наконец… Что бы вас устроило из этого перечня?

— Ничего! — запальчиво выкрикнул старик.

— Ну что ж, — сразу же поднялся гость. — Я выполнил свой долг, сообщил вам о том, что случилось с вашим сыном. Теперь только вы можете решить, что предпринять для его спасения. В том случае, конечно, если не захотите бросить его на произвол судьбы, чтобы он сгнил в тюрьме, отсиживая свой срок, который, я уверен, будет немалым.

Он вежливо поклонился и пошел к выходу, напряженно ожидая, что профессор остановит его. Так и случилось. Когда он взялся на ручку двери, старик не выдержал.

— Подождите, господин Сахаи! — слабым голосом позвал он. — Вернитесь, прошу вас.

Гость замер на мгновение, пряча удовлетворенную улыбку, и обернулся к профессору уже с выражением сочувствия и понимания на лице.

— Сделайте для Рави все, что вы можете, — пряча глаза, попросил старик. — Я приму любую помощь, оказанную моему сыну, и буду вашим должником…

Сахаи слегка похлопал его по бессильно свесившейся с дивана руке и покровительственным тоном сказал:

— О чем вы, дорогой профессор? Сделать что-нибудь приятное для вас — это долг каждого калькуттца, чтящего культуру и просвещение. Кстати, вам не говорили, что вы удивительно похожи на великого Учителя? — Джави указал на висевший над головой Бредхишота портрет Махатмы Ганди. — То же лицо, то же благородство во взгляде…

Старик ничего не сказал и отвернулся. Господин Сахаи тут же встал, опасаясь перегнуть палку — кто знает этого ученого червя, вдруг он передумает спасать своего сына и предпочтет сберечь свою честь? Гость быстро поклонился и вышел.

Вечером того же дня он покинул Городское управление полиции в сопровождении молодого человека, так и не удосужившегося застегнуть пуговицы на своей рубахе — впрочем, теперь их осталось несколько меньше, чем предполагалось фасоном. Да и красивому лицу неудавшегося убийцы тоже досталось — одного глаза почти не было видно из-за расплывшегося надбровия, губа все еще кровоточила, роняя багровые капли на исцарапанный подбородок. «Что ж, так даже лучше — будет пища для страданий чувствительному отцовскому сердцу!» — подумал господин Сахаи.

— Едем! — коротко бросил он юноше. — Садись в машину!

— Куда? К отцу? — испуганно бросил тот. — Так сразу…

— А что тянуть? — фыркнул, усаживаясь на переднее сиденье, Сахаи. — Ждать, пока твоя совесть опять станет чистой?

— Кажется, я сделал все, о чем мы