Счастливая улыбка озаряла лицо Мари, когда она посмотрела на сестру. — Конечно, и без собаки, но я так привыкла к ней…

Дальше они шагали молча. Вдали виднелись неясные очертания первых домов Чепеля. Винце перешел назад, присоединился к жене, положил руку на борт тележки рядом с рукой Мари. Солнце, находившееся все время впереди, как бы показывая им дорогу, стояло теперь у них над головами и собралось идти дальше, поскольку миссию свою оно выполнило: они найдут теперь дорогу сами.

Гул машин, шипение, заводские гудки, рокот автомобильных моторов, рев обгонявших друг друга грузовиков, а тележка, громыхая, двигалась все дальше и дальше. Когда проезжали мимо фабрики Неменя, Винце крикнул стоявшему в воротах вахтеру:

— Свобода!

Вахтер приветливо помахал рукой, улыбнулся:

— Свобода! Значит, переезжаем?

— Угу, — опять ответил Винце.

Многие чувства теснили грудь Мари, но из всех выделялось одно, одно доминировало над остальными, и она тут же выразила его:

— Ты здесь для всех свой… Даже незнакомые люди кажутся близкими друзьями…

Винце посмотрел на нее.

— Ну и что же тут особенного?

— Хорошо, когда человек человеку друг, когда люди нужны друг другу. Мы на фабрике тоже…

— Я как раз хотел спросить… ты что, собираешься из Чепеля ходить в Андялфёльд?

— А почему бы и нет?

— Здесь тоже есть фабрики.

— Я привыкла к своей, — сказала Мари. — Такач говорит, что я смышленая, очень быстро стану сновальщицей.

Винце остановился, повернулся лицом к жене.

— И к тому же шустрая, всеми профессиями скоро овладеешь.

За заводскими строениями начинается поселок Чепель. Мари идет бок о бок с Винце, ни о чем не расспрашивая. Ее неуемное воображение устремляется вперед, и, хотя крыши под красной черепицей еле виднеются, мысленно она уже там, где по обе стороны шоссе выстроились в ряд одноэтажные домики, перед которыми на клумбах цветут кусты роз и темнеют на склоненных стеблях георгины.

В одном дворе женщина развешивала на солнце белье, руки ее застыли в воздухе, пока она не проводила взглядом шествие; скрипнули ворота, залаяла собака, проехали еще один дом, еще и еще… Она решила не спрашивать, а подождать, когда Винце наконец повернется к Дюрке и скажет: «Ну вот и приехали!» Может быть, голос у Винце чуть дрогнет, а она — такая уж она глупая — наверняка заплачет. Так мечтала Мари, шагая по булыжной мостовой.

— Уф, жарко, я весь взмок! — сказал Винце, остановился и принялся вытирать платком затылок.

— Ничего, дома окатишься водой, — нетерпеливо подтолкнула его Луйза.

— А мы уже дома, — ответил Винце и громко засмеялся. — Приехали.

Мари посмотрела на дом, затем на вспотевшего Винце. Хотела сказать что-нибудь особенно торжественное, значительное, но произнесла совсем не то:

— Так чего же мы здесь торчим, сворачивай во двор!

Тележку закатили в сад, где действительно была клумба, на ней цвели астры и георгины. Супруги Палфи приехали домой.

Примечания

1

Так после освобождения приветствовали друг друга венгерские коммунисты. — Прим. ред.

(обратно)