— Я так счастлив быть здесь, в Южном Хэйвене. Кто не знает, это моё самое любимое место в мире, — сказал он, к большому удовольствию местных жителей. — Так что если увидите в городе Кева Дженнингса, не забудьте поблагодарить его за то, что он сегодня привёл меня сюда. Давайте поаплодируем ему и всем другим артистам, которые сегодня участвовали в сборе денег для нового приюта.
Раздались радостные возгласы и свист, без сомнений от обитателей «Аргоса», когда Трент наиграл несколько аккордов, чтобы убедиться, что его гитара настроена.
— Следующая песня, которую я вам сыграют, первая, которую я записал вне альбома. Она пришла ко мне в то время, когда я думал, смогу ли когда-нибудь снова писать песни. Я ушёл из группы, о которой вы могли слышать, — он сделал паузу, когда все начали кричать, и когда затихли обратно, он продолжил, — и это было нелёгкое время моей жизни. Я чувствовал себя потерянным, и был момент, когда я готов был сдаться. Но иногда, когда ты на дне, вдохновение приходит из ниоткуда. Конечно, я был в чертовском шоке, когда это произошло, но я ни на что не променял бы это путешествие, — толпа начала вопить снова, когда Трент начал играть на гитаре и встретился взглядом со мной.
— Это посвящается моему парню, — сказал Трент, его губы изогнулись в улыбке, пока моё сердце трепетало в груди. — Надеюсь, вам понравится. Она называется «Секреты, которые ты хранишь».
Громкий рёв одобрения от толпы сделал улыбку Трента шире, и он подмигнул мне, прежде чем начать вступление первой песни, которую выпустил официально — и первой, которую сыграл для меня.
Поддаваясь его чарам, не в силах оторвать глаза даже на секунду, я подпевал его словам. И каждый раз, когда Трент смотрел в мою сторону, чтобы петь только для меня, я чувствовал в своей груди полноту, которая, как я знал теперь, была эмоцией, которую я никогда раньше ни с кем не испытывал — любовь.
Я влюбился в Трента медленно и без предупреждения, так полностью, что казалось, что я не могу дышать, когда мы не вместе. Может, поэтому я так долго опасался в кого-то влюбляться. Потому что знал, что как только моё сердце привяжется к другому, разорвать их будет невозможно.
Но оно того стоило. Трент делал каждый день и каждую секунду стоящей тридцати двух лет, которые я прожил без него.
Когда песня закончилась, Трент поставил свою гитару и снял пропитанную потом майку, под крики всех зрителей. Он скомкал её и бросил прямо в меня, и я поднёс ткань к своему носу, чтобы вдохнуть его знакомый запах, прежде чем накинуть её себе на плечи.
Ммм. Этот Трент чёртов Нокс был воплощением желания. И ещё лучше — он был моим, полностью моим.
Конец