выступал зачинщиком войн, раздоров, междоусобиц. Наверное именно поэтому его в конце концов все и забыли. Но это разделение внесло дисбаланс в Явь. Раньше Явь и Навь существовали вместе, дополняли и компенсировали друг друга и были, по сути разными сторонами одной и тоже сущности. Но теперь по земле ходило чистое зло в виде Сварога и чистое добро в виде Ильи. Равновесие нарушилось. Каждая сторона творила что хотела. Яге пришлось обрести человеческий облик и окончательно переселиться в Явь, чтобы сдерживать богатырей. Много добра — это тоже плохо. С тех пор мир на земле стал колебаться то в одну то в другую сторону. Когда сильнее оказывался потомок Сварога — начинались войны, мор. А когда Ильи — возрождение, прогресс, мир. И маме приходилось становиться то доброй Марьей-Искусницей, утешающей, исцеляющей и помогающей бедным и обездоленным в разорённых войнами землях, либо Бабой-Ягой, мешающей людям вырубать леса, наводящей болезни и порчу.

— Маме? Ты сказала маме? — встрепенулся я.

— Да. Та, кого вы зовёте Бабой-Ягой — наша с Василисой мать, — подтвердила Марина, — хотя у неё было много имён — Яга, Ядвига, Марена, Мора, Мария.

— Было?

— Да, её не стало вскоре после последней войны. Все силы ушли на нейтрализацию очередного потомка Сварога. Собственно весь этот кошмар произошёл только из-за того, что Вий во время своей очередной вылазки в Явь с целью найти себе очередную мёртвую невесту, не успел вернуться и обратился в камень.

— Так Гоголь…

— Да, — кивнула Марина.

— А под войной ты имеешь в виду вторую мировую? И он… он был потомком? — удивился я.

— Да, но ты не удивляйся. Это же не генетическое родство. Всё гораздо сложнее и тоньше. Мы с Василисой тоже ведь не родные сёстры и мама нас не рожала физически.

— А как тогда?

— Этого тебе не понять, — вздохнула Марина. — Миры разделились, добро и зло стали властвовать в Яви безраздельно, без противовеса со стороны Нави. Она нейтрализовала возросшую силу обеих потомков Святогора, а то, что осталось, разделила поровну и передала нам. Поэтому я — женский аналог Сварога, а Василиса — Ильи.

— Поэтому ты патологоанатом, проводница умерших душ? — спросил я.

— Да, — просто ответила моя жена.

— Погоди, но если ты — тёмная сторона, то почему Саша наоборот — гуманитарий. Хотя погоди, нет. Ведь Вий был покровителем поэтов, значит наш сын — его потомок через Муромца. Почему?

— Я говорила тебе уже, — нахмурилась Марина, — не было изначально никакого добра и зла. Но теперь появился шанс вернуть всё обратно, воссоединить добро и зло вместе, как это было раньше, пока потомок Сварога мёртв.

— Но если он мёртв, значит баланс опять нарушен? — подсказал я.

— Нет, — возразила Марина, — потому что суть Яви и Нави теперь живёт в двух других существах. И когда они займут свои места, будет всё хорошо, потому что они были рождены, когда мир находился под контролем потомка Ильи Муромского.

— И кто же это? Неужели — сам? — спросил я.

— Дурачок, ты, Иванушка. Это — ты.

Вот так выяснилось, что моё тёмное альтер-эго погиб тогда в сгоревшей усадьбе в Панском, а я стал отцом спасителей этого мира, равновеликих наследников Яви и Нави, Вия и Яги — Александра и Александры, которым предстоит стать новыми властителями Нави, мира мёртвых и Яви — нашего мира.