Владимир Батаев ТЕНЬ ТВОИХ КРЫЛ

Крохотный пятачок металлической площадки под ногами. Спина упирается в центральный шпиль башни, но носки ботинок всё равно висят над пропастью в десятки метров. Одно движение вперёд — и несколько мгновений полёта и свободы. А потом — совсем не мягкое приземление и много боли. Если бы на этом всё закончилось, я бы не сомневался ни секунды.

Но ты не дашь мне уйти. Вновь окажешься рядом, укроешь тенью своих крыл, сотрёшь корку запёкшейся крови с моего лица и с насмешливой улыбкой подашь руку, помогая подняться. Как было сотни раз прежде.

О, сколько людей хотели бы оказаться на моём месте! Они с благодарностью приняли бы твой дар, наслаждались бы им. Почему я? Почему ты не оставишь меня в покое? Чем я заслужил эту кару бессмертием? Есть в этом какая-то высшая цель или это просто игра?

— Когда это кончится?!

Тихий шелест крыльев сопровождает нежданный ответ на этот крик в пустоту:

— Никогда.

Тонкие руки ложатся мне на плечи. Чтобы удержать, не дать упасть? Или — подтолкнуть, вниз, вперёд, к новой жизни? Нет, даже когда выбор лишь иллюзия, я всё равно буду выбирать сам.

Резкий разворот, и вот мы лицом к лицу. Лукавые искорки в жёлтых глазах с вертикальным зрачком, чуть вздёрнутый в насмешке уголок губ… Что ж, хотя бы одному из нас весело.

— Это ничего не изменит.

— А вдруг?

Я отклоняюсь назад. Опора исчезает из-под ног. Полёт.

Рождённому ползать, не понять крылатую.

Фигура на башне расправляет крылья и с хриплым клёкотом бросается вниз. Я даже не успеваю достичь земли, как мир гаснет, укрытый тенью твоих крыл.

— Мы прорвёмся, мой король!

Он улыбается и кивает. Хороший правитель всегда должен внушать уверенность своим людям, даже если понимает безвыходность положения. Тогда солдаты совершат невозможное, лишь бы оправдать его ожидания. Пусть врагов больше и мы окружены — что ж, значит, мы можем атаковать в любом направлении!

Противники отшатываются, услышав мой хохот. Должно быть, в их глазах я кажусь безумцем. Но в отличие от них, я точно знаю, что не умру. К сожалению, я также знаю, что мне не победить. Это я понял, на миг увидев мелькнувшую тень крыльев. Вряд ли мне повезло, и то была просто птица.

В лучах заходящего солнца сверкают руны на окровавленном лезвии клинка. Враг пытается уклониться, но не успевает. За сотни лет на войне каждое движение отточено до безупречности. Горстке вчерашних крестьян не остановить меня. Взмах, и ещё один противник падает на землю, орошая её своей кровью. Мне своей жизни давно не жаль, а вам?

— Мы прорвёмся, мой король, — шепчу я, повторяя данное обещание. И уже во всю глотку: — Дайте дорогу, вы, горстка убогих!

И они впрямь расступаются. Но лишь для того, чтобы позволить отряду лучников прицелиться.

— Мы умрём, — бормочет кто-то рядом.

К счастью для вас — умрёте. Но, может быть, всё же не сегодня.

— Мы прорвёмся! Поднять щиты!

Может быть, я успею. Может быть, я смогу.

Первая стрела пробивает доспех, вонзаясь в бок, но я не останавливаюсь. Какая разница, я всё равно не умру. А если добегу — они смогут прорваться.

Плечо и бедро отзываются болью. Нет, этого мало, чтобы меня остановить. У вас есть время ещё на один залп, постарайтесь лучше.

Хриплый клёкот с небес придаёт мне сил. Я не могу сейчас упасть. Будет по моему. Ты всё равно не дашь мне умереть. Но в моей жизни должен быть смысл.

Лучники не успевают спустить тетиву в третий раз. Я оказался быстрее. Те, кто поумнее, бросают луки и бегут. Замешкавшихся настигает рунный меч.

Стоя над телами павших врагов, я смеюсь, запрокинув голову к небесам. И вновь крылатый силуэт накрывает меня своей тенью. А в спину вонзается клинок. Бью назад, не глядя. Судя по стону, мой меч настиг цель.

Я ещё успеваю увидеть жалкие остатки королевского отряда, удаляющиеся с поля боя, прежде чем упасть лицом в алую от крови траву. Мы прорвались, мой король.

— Вставай!

Я чуть улыбаюсь, слыша нотки недовольства в её голосе.

— Я умер как герой. Имею право немного отдохнуть.

— Думаешь?

Я переворачиваюсь на спину и сажусь. Она стоит, по-птичьи склонив голову набок, а на губах ехидная улыбка.

— Короля схватят через два дня и казнят. В историю он войдёт как кровавый тиран.

Я только пожимаю плечами. Может быть, она говорит правду. А может лжёт. Я даже не знаю, кто она. Откуда мне знать, ведомо ли ей будущее.

— Он хороший правитель.

— Историю пишут победители.

— А я всегда на стороне проигравших.

Отвечает таким же безразличным пожатием плеч.

— Ты сам выбираешь сторону, не я.

Я встаю, оглядывая усеянное телами поле боя. Им повезло. А у меня впереди ещё тысячи лиг пути.

— И что дальше?

— В каком-то мире опять война. А ты всё ещё живой.

Я смеюсь. На сей раз в смехе и впрямь есть нотка безумия. Попробуйте сохранить рассудок, веками сражаясь и умирая на чужих войнах, а после заново воскресать и продолжать.

Шагнув вперёд, протягиваю руку в бессмысленной попытке схватить её за горло. Она распахивает чёрные крылья и меня накрывает их тень.

Жизнь всё же забавная штука. Всего один человек, не дорожащий жизнью, может изменить судьбу целого королевства. Иногда спасая короля, а иногда убивая.

Впрочем, если верить моей вечной спутнице, в прошлый раз мои действия никак не изменили итога. Возможно, убийца из меня выйдет более успешный, чем спаситель.

На лестнице уже слышен топот опоздавших стражников. Вряд ли мне удастся отступить этим путём. Запрыгиваю на балюстраду балкона. Интересно, если я свалюсь, что разъярённая толпа сделает с убийцей монарха? Наверное, моей хранительнице трудно будет склеить в единое целое те мелкие кусочки, на которые меня разорвут. Но сегодня я не хочу это проверять.

— Узурпатор мёртв! — кричу я, поднимая стяг прежней династии. Распростёртые крылья, увенчанные короной. Как иронично. — Да здравствует король!

В ответ доносится звук рогов. Сверху мне видно, как в двух кварталах от площади взмывают штандарты. Остаётся продержаться до подхода отряда истинного наследника престола. Впрочем, без ещё одного действующего лица эта афера провалится подчистую и королевские гвардейцы в порошок сотрут малочисленное войско принца.

А вот и они.

— Молись, предатель!

Я с улыбкой качаю головой. Боги не отвечают на мои молитвы. Но есть кое-что понадёжнее.

Капитан гвардейцев делает шаг в мою сторону, занося меч. И тут же падает со стрелой в груди. Невольно улыбаюсь, видя накрывшую балкон крылатую тень.

Теперь в ропоте толпы внизу слышится не гнев, а благоговение. Некоторые солдаты тоже падают на колени,