блистаешь.

— И я знаю, чья это заслуга.

— Чья?

— Не скажу.

Ева следила за нами с интересом. Можно было не поворачивать головы, чтобы удостовериться, что так же затаившись, за нами следят и все присутствующие в зале. Вот только не вижу я ничего кроме его искрящихся нежностью карих глаз и это стало настолько естественно, что и слышать я в такие моменты я постепенно перестаю. В голове пустота, в теле поднимается волна тепла и щемящей нежности.

— Ольга, — слышится в дали, — Ольга…

— Олененок, тебя Ева зовет, — улыбнулся муж, не прекращая смотреть на меня и поглаживать мою ладошку. Ввел в смятение и смущение и доволен.

— Простите.

— Ничего, — все еще улыбаясь, ответила Ева. — Эфир через тридцать секунд, готовы отвечать на наши вопросы.

— Готовы, — единодушно согласились мы.

Отсчет подошел к концу, студия погрузилась в полумрак, зрительный зал замер, ведущая начала движение. Крутанувшись в кресле, она попадает в свет прожектора и с улыбкой обращается в сторону камер:

— Итак, если вы все еще с нами, знайте студию шоу «Любовь придет» посетила легендарная пара, Алексей и Ольга Краснощек!

Свет второго ряда прожекторов вспыхивает над нами, затем идут вспышки по кругу и наконец бьющий в глаза луч, растворяется в освещении всей сцены.

— Вы готовы рассказать свою историю любви? — Ева подается чуть вперед и подмигивает. Я сжимаю ладонь супруга, и он дает наше общее согласие.

— Расскажите, как вы познакомились.

Ловлю улыбку Леши и его кивок головой. Друзьям на всех встречах в шутку историю рассказывал он, и тут мне с его позволения дали карт-бланш. Грех не воспользоваться и рассказать нашу историю, так как вижу ее я.

1

— Существует легенда, что вы познакомились не более полугода назад и сразу же подали документы в ЗАГС. Это была любовь с первого взгляда?

— Любовь? Нет, что вы! — посылаю мужу мстительную улыбочку, на что он лишь зубами сверкнул и продолжил внимательно смотреть на счастье своей жизни — меня.

— Конечно, нет. И не с первого и даже не со второго. И познакомились мы задолго до той встречи. — Ева покосилась в его сторону, на что он лишь пожал плечами. — Он говорит, что я была сражена его улыбкой наповал с первых минут. А я не пытаюсь разуверить его в этом.

— И в чем подвох?

— Я была сражена, но отнюдь не улыбкой. Алексей поставил подножку… вот и все.

— Подножку? И сколько вам было лет?

— Ему двадцать, мне пятнадцать — не так уж и много, чтобы защищать свою честь с достоинством.

— Но достаточно, чтобы разбить мне нос. — Добавил супруг. У ведущей в предвкушении загорелись глаза. Я продолжаю:

— Так что да — я была сражена, но он не улыбался мне еще очень долго. — Ловлю пламенный взгляд мужа и добавляю. — Но взгляды метал. Может быть, все дело в них.

Воспоминания накатили неожиданно, яркой картинкой став перед глазами…

* * *

Днепропетровск, май месяц, 29 число.

В полдень экзамен, а я за два часа до сдачи бегу от подружки домой, по пути заглянула в магазин за обычным набором ежедневных продуктов. Оставшись у Люси на ночь, в одежде особенно не изгалялась: джинсы в обтяжку, майка красная навыпуск, шлепанцы с цветочками по бокам. Невзрачный хвостик на голове, солнечные очки на носу и самая счастливая улыбка — сегодня утром Димка приехал домой!

Наш будущий полководец, именинник и мой сверх-заботливый старший брат соизволил-таки посетить нас в следующие четыре дня. Сейчас, наверное, отсыпается, развалившись на диване в своей комнате. Потом поест и умчится к друзьям, но вначале с особой заботой расспросит о делах произошедших дома за время его отсутствия. Правда, от его заботы периодически выть хочется, но не буду. Я знаю, он своими придирками просто подтверждает, что боится за меня. А значит и очень сильно любит.

И зачем обижаться, если он дома от силы четыре раза в год по три-четыре дня за один приезд. К счастью и в то же время, к сожалению, военное училище на большее отпустить несогласно. Но нам и этого хватит свыше крыши, потому что братец по приезду всегда не рад, и постоянно ко мне придирается. Не то, чтобы сильно придирался, но страшно становится, когда он, понизив голос, благодушно интересуется, почему у Афонасьева мой номер телефона, а Нефедов названивает на домашний. И на какой сеанс в кинотеатр я пойду с Борей, который сидит со мной за одной партой. Разгадав причину его всезнания, я перестала вести записи в ежедневнике и перепрятала дневник. И ладно бы покраснел, когда прищучила, так он отмахнулся и продолжил допрос.

А тут уже не отделаться простым — потому что! Прилипнет пуще прежнего, а потом и подкалывать начнет — куда родители смотрят, вот недоглядят…

А что там доглядывать, если от одного упоминания о моем старшем все местные парни шарахаются и либо бледнеют стремительно, либо заикаться начинают. А он всего-то второй год в армии и думает дальше военную карьеру делать. А что дальше будет?

Я быть может сейчас о замужестве и не помышляю, а дальше? И ведь детей захочется.

Приблизительно эти же доводы приводила и ему. Димка отмахивался словами: «ничего ты малая не знаешь», а мама только качала головой: «Не переживай, женится наш тиран четырехдневник и оставит тебя в покое». Я непременно спрашиваю, когда ожидать свершения чуда. На что следует Димкино — никогда, и мамино — не скоро.

В общем, плохо, что он только лишь на четыре дня — для него плохо и в то же время хорошо — относительно хорошо для нас. Родители по нему скучают и не показывают этого в процессе ожидания птенца в гнездо, я же скучаю по прежнему Димке, который армии еще не хлебнул. Другим он был, совсем другим. А теперь…

Я задумалась о прошлом, открыла калитку и «влетела» в наш маленький дворик. Из-за жестких петель на калитке при моем весе только летать и остается. Вот и сегодня из-за инерции столкновения с чужой спиной я не избежала. Под грохот захлопнувшейся калитки я шлепнулась у ног препятствия. Препятствие решило разогнуться из позы сломанной березы.

— Ах, ты ж! Е-ма-йо! — рычу, потирая отбитый бок.

— И вам доброго утра.

— Ага, доброе, — соглашаюсь, сжав зубы. — Вы что тут делаете?

На «вы» было поспешно и громко сказано, ему больше восемнадцати и не дашь. Высокий, чуть сутулый, глаза карие искрящиеся, улыбка приятная, руки большие. И вообще, пока поднялась, не обращая внимания на джентльменский жест, хорошо рассмотрела и широкую ладонь, и длинные пальцы.

— Стою как истукан, — ответил неизвестный и убрал руку. Я не удивилась что в нашем дворе новый человек, не