что нам страшно и мы боимся этого мага даже в клетке!

- В это они поверят, - признал Нумар, вновь оттирая пот со лба.

- Предложи его сжечь. Мол, набросаем хвороста ему в карцер и запалим. - Потер обеими ладонями щеки градоуправитель. - Вернем заказчику то, что от него останется. Скажем, что горел живьем. Думаю, они будут только рады.

- Но скелет будет мальчишки.

- Значит, слушай внимательно. - Посмотрел на него он хмуро. - Возьмешь кого-то, кто похож на Станне комплекцией, из висельников. Сунешь к нему в комнату.

- Но как?

- Не крути мне тут уши! Я что, не знаю, кто вывел за золото Тано-копыто из тюрьмы?!

Советник вильнул взглядом.

- Значит, через тайный ход сунешь смертника в комнату к Станне. Мальчишку из клетки изъять.

- Но повреждение клетки...

- Огонь все спишет, - отмахнулся мэр. - Там железо - дерьмо, только храмовое волшебство его держит. А волшебство долго огонь не терпит! В общем, нам сказали клетку не возвращать - мы и не будем.

- А если мальчик - Станне...

- А это и есть - Станне! - Гаркнул градоуправитель. - Я дам тебе оковы против магов, нацепишь ему. Придушишь. Затем выведешь тело из городской черты. Только детских трупов мне в городе не хватало!!!

- Сделаю. - Понурился советник.

- Сделай, Нумар, сделай. Иначе нам обоим головы оторвут. - Осклабился Бринмар кривой ухмылкой.

Первый советник повел головой, не решаясь соприкоснуться с начальником взглядами.

- А справишься - так будет у Корда новый мэр, - послышался куда более ласковый голос. - Всего-то за десятую долю от доходов, как и полагается между друзьями

Первый советник встрепенулся, глядя с надеждой и удивлением.

- Помни об этом и не сомневайся. Иди!

Нумар подскочил, как ужаленный и мигом выбежал из кабинета.

План, несмотря на поспешность и нервозность исполнителей, в общем-то, сбылся. И скоро в одном из тюремных закутков ярко загорелся огонь, в треске и гуле которого яростно орал заживо сжигаемый убийца и насильник. Только - другой убийца и насильник. Что не должно было тревожить столичных гостей, уже приготовивших сумку для сбора остатков костей и зубов. Потому что Станне так или иначе сегодня умрет.

Ближе к ночи из Корда выскочила запряженная одвуконь бричка и начала свой неспешный путь на север.

Уважаемый Нумар, разумеется, не собирался лично душить и убивать - для этого у него были верные помощники, о действиях которых - если Станне все же улизнул, и дело дойдет до суда - он официально даже не догадывался. Помощники посчитали правильным не душить мальца сразу - тащить на себе тело гораздо сложнее, чем тумаками заставлять хлюпающего слезами мальца двигаться в нужном направлении. Тем более, что тайные ходы под городским холмом частенько сужались, и взрослым сопровождающим самим приходилось с трудом протискиваться, чтобы идти дальше.

По городским улицам тоже оказалось, что лучше идти не с массивным мешком на плече, а с плачущим мальчишкой за руку, которого легко можно было назвать нерадивым племянником - мол, видите, господин городовой, как он изгваздался весь, аж свою одежду пришлось одалживать? Из одежды оставили только рубашку - штаны все равно безнадежно спадали, а длинные полы надежно прикрывали антимагические наручники, из-за размеров нацепленные на ноги - заодно не сбежит. Ботинки прежнего Станне тоже были велики - но ситуация не из тех, где надо заботиться о здоровье, босиком пройдет, тут так многие ходят из бедноты, не смотря на осень...

В общем, мальчишка был жив даже, когда бричка покинула город.

Душегубы из команды Тано-копыто, выполнявшие для советника щекотливое поручение, были равнодушны к его жизни - то есть, не стремились завершить ее побыстрее. Но и не видели причин сильно тянуть - просто выполняли указание, в котором тело должно было быть вне территории, относящейся к Корду. А раз так - то пусть подышит еще воздухом. Им, висельникам, эта мысль была близка и привычна.

Граница, за которой кончалась область, приписанная к Корду, была достигнута ближе к утру - уж больно много площадей было приписано пограничному уезду. Конечно, можно было прикопать в овражке, но советник так вращал глазами во время указаний, что людям Тано показалось это очень важным.

Итог наступил все равно один и тот же - в придорожную канаву уложили сверток с уже мертвым телом - быть может, великого мага современности, быть может, просто мальчишки... Накидали поверх опавшей листвы, ветвей и направились в обратную дорогу.

И, разумеется, не видели, как из близкой к канаве чащобы выступил человек в меховой куртке из северного оленя, с массивным тисовым посохом в руках, украшенным черепом с шестью пустыми глазницами.

***

Большой достаток несет опасность куда большую, чем его отсутствие. Шаман племени Белого льда не желал делиться этой мудростью ни в тот миг, когда за серебро от проданных мехов покупали острое железо, ни в часы хвастливых обсуждений молодняка у костров, сколько они принесут скальпов трусливого южного народа с этим оружием, когда вождь объявит поход в чужие земли.

Два голоса объявляют войну и мир, и пока шаман слышал свой столь же отчетливо, как завывание северного ветра, несшего поземку меж юрт его народа, никакого похода не будет. Тогда к чему слова?

Так было до той поры, пока его толкнули в бок другой традицией, призывая в свидетели память предков и свидетельство полуслепого и дряхлого Тэнне, хранителя мудрости племени. У шамана должен быть ученик.

Но Тэнне не помнил, в какой срок он должен появиться, так что не понадобилось и второго уточняющего вопроса. Шаман не нарушал традиций, но традиции не смели ему более указывать.

Тогда его принялись убеждать и задабривать, дарили ценное и нашептывали ласковое. Когда не помогло - грозили недовольством предков и стращали карой духов(!). Шаман не спорил и не соглашался, не отказывал и не участвовал в торге, ценою которому была его жизнь. Потому что зачем племени старый и несговорчивый шаман, если будет новый и послушный вождю?

В ученики ему прочили сыновей Уллэна, главы племени, так что ни верности, ни послушания от от таких учеников ждать не следовало. Растить же погонщиков, что поведут племя на убой в южные земли, ему не позволяла та самая память предков, про которую ему столько твердили.

Что его народ знал о южных соседях? Что видел, кроме торговцев с тех земель, таскающих на север подводы с железом, вином и солью в обмен на оленину и меха?

Племя знало, что те смертны, и в них течет та же алая кровь. Племя видело яркие цвета их одежд и богатство. Этого хватило, чтобы желать пролить первое и отнять второе.

Никто не задавал