про-взгляда что-то мелькнуло, словно туманный столбик, пронесшийся по переулку. Она нахмурилась, но больше никаких ощущений не было, и Салрана торопливо поднялась по лестнице на третий этаж.

Члены благородных семейств давно выбрали «Голубой лис» для своих тайных свиданий: исключительно толстые стены его комнат избавляли от необходимости поддерживать пелену уединения. Проникнуть в их тайны могли только самые одаренные медиумы. Салрана достала заранее переданный ключ и открыла дверь комнаты.

Цветные прозрачные портьеры рассеивали яркий солнечный свет. Такие же ткани прикрывали стены. На комоде горели свечи, распространяя сильный мускусный аромат. Широкая кровать была застелена шелковыми простынями и меховой полостью.

Рядом с кроватью Салрану поджидала ее любовь. Жар нетерпения окрасил ее щеки, и она поспешно сбросила одеяние послушницы, открыв недавно подаренный тонкий кружевной лифчик. Вознаграждением ей были нежные объятия и поцелуй. Ласковые руки спустили с плеча одну бретельку. И снова последовал поцелуй. За первой бретелькой опустилась вторая. С каждым разом поцелуи становились все более интимными и страстными. Тонкое кружево открыло грудь. Из горла Салраны вырвался восторженный вздох, и, не в силах больше сдерживаться, она бросилась в объятия, даря в ответ страстные поцелуи.

Эдеард сбросил маскировку. Салрана вздрогнула от неожиданности. В ее мыслях появился оттенок вины.

– Ты, – мрачно произнес Эдеард. – Я должен был догадаться.

– Но не догадался, верно? – презрительно бросила Ранали. Она набросила на плечи атласный халатик и убрала с лица пряди растрепавшихся волос. – Я думала, что ты уехал из города.

– Не ты одна так ошибалась. Твои друзья тоже. И твоя семья. И ваши приятели-заговорщики.

Ранали широко открыла глаза. Сначала в них вспыхнуло удивление, а потом, когда ее телепатические запросы остались без ответов, его сменила тревога.

– Что ты натворил? – прошипела она.

– Они тебе не ответят. Никогда.

– Отец? – воскликнула она.

– Да благословит Заступница его душу. Я уверен, больше ему не на кого рассчитывать.

– Ублюдок!

Ранали задрожала, еле сдерживая слезы.

– А мне вы готовили худшую участь, намного худшую.

Ранали совладала с истерикой и окинула его вызывающим взглядом.

– Что же ты приготовил для меня?

– Ничего. Без Овейна и твоей семьи ты ничего собой не представляешь Хозяйка борделя, только и всего.

Салрана нерешительно шагнула вперед.

– Эдеард…

– Ничего не говори. Я тебя не виню. Знаешь, что может эта стерва сделать с твоим сознанием, знаешь, что она с тобой уже сделала?

Еще не договорив, он ощутил перемену в ее мыслях: там, где раньше царила доброта и сердечность, теперь появилась резкая грубость.

– Конечно, знает, – злорадно ответила Ранали, покровительственно обнимая Салрану. А та прильнула к ней, словно ища поддержки. – Я показала ей настоящую жизнь.

– Они воспользовались твоим гневом, когда я тебя оставил. Эта… Это порождение Хоньо, она пришла к тебе в тот момент, когда ты была наиболее уязвимой. Ваша встреча не случайна. Салрана, я знаю, как действует Ранали. Ее гнусное искусство способно исказить твои мысли. То, что должно сиять красотой, после ее вмешательства оборачивается пороком. Ты не любишь ее, это извращенное влияние привлекательности, испытываемое твоей истинной сущностью.

– Нет, – с мягкой решимостью возразила Салрана. – Я сама отыскала Ранали.

– Они использовали тебя. Она, и Овейн, и другие. Их интересует лишь твое прошлое, наше общее прошлое. Видит Заступница, ты – лишь еще одно оружие против меня. Вспомни, в случае провала засады ты ведь должна была выманить меня из города, верно?

Салрана недоуменно обернулась к Ранали, потом снова посмотрела Эдеарду в лицо.

– Я бы не сделала этого.

– Ха. – Эдеард прикрыл глаза, чтобы унять боль, вызванную воспоминанием об участи Салраны. – Ты сделала. Салрана, прошу тебя, позволь мне тебе помочь. Есть и другие люди, кто сможет показать, как искажены твои мысли, как подло обманула тебя эта дрянь.

– Так вот чего ты добиваешься! – с неожиданной злостью воскликнула Салрана. – Отнять у меня Ранали? Оставить ни с чем? Опять?

– Это не…

– Я сама разберусь.

– Они собирались получать от тебя потомство. Салрана, ты же понимаешь, что это неправильно.

– Твоя сила сделала тебя Идущим-по-Воде, – сказала Ранали. – Твой талант привлек Кристабель, и теперь ты стал членом благородного семейства, в твоем распоряжении богатство и земли. Твоим детям обеспечены такие привилегии, каких в вашем жалком Эшвилле не могли и представить. Почему бы Салране не позаботиться о своих детях? Почему они не имеют права наслаждаться преимуществами обеспеченной жизни?

– Но вы ей этого не даете, – гневно возразил Эдеард. – Вы воспользовались ее беззащитностью, вы заставили ее позабыть о ее истинной сущности.

– Она тебе наскучила, и тогда я показала ей, что может предложить общество Маккатрана, – торжествующе заявила Ранали. – Брак, дети, семья – все это наши обычаи, начало которым положил сам Рах. Наши семейные договоры взаимовыгодны и никого не вводят в заблуждение. Кто ты такой, Хоньо тебя забери, чтобы нас осуждать?

Эдеарду невыносимо хотелось ее ударить. Но это означало бы его поражение.

– Я не брошу тебя, – сказал он Салране. – Она поступила с тобой подло и несправедливо, и когда-нибудь ты поймешь это сама. Клянусь Заступницей, я буду рядом.

Теперь и Салрана посмотрела на него с презрением. Ее лицо так точно отражало выражение лица Ранали, что Эдеарду стало не по себе. Салрана взяла руку Ранали и поднесла ее к своей обнаженной груди.

– У тебя своя жизнь, у меня – своя. Я имею на это право даже в твоих представлениях о морали. И я сделала свой выбор. Я выбираю Ранали. Мою любовь, мою повелительницу.

Эдеард заметил злорадную усмешку на лице Ранали.

– Это еще не конец, – сказал он.

Он понимал, что фактически признается в своем бессилии, но был не в силах придумать, что еще сделать.

«Ну почему она не видит, в кого превратилась? А может, она все понимает. О Заступница!»

– Сегодня ты победил, – насмешливо сказала Ранали. – Прояви немного великодушия. Идущий-по-Воде может себе это позволить.

Эдеард выскочил за дверь, даже не позаботившись набросить маскировку.

Он вернулся в особняк семьи Кальверит и, никем не замеченный, взобрался на десятый этаж. Даже сейчас он боялся, что все это окажется лихорадочным сном, что