- За что ты борешься? - немного подавшись вперед тихо и вкрадчиво спросил Дьявол, придавая своему охрипшему в жаровне ада голосу нотки тревожной заботы, лукавой, как и он сам.
Ангел сидел все так же, невозмутим и целенаправлен. Казалось, он не слышит вопроса. Дьявол откинулся на спинку кресла. Выпустив густое облако табачного дыма, прародитель зла некоторое время рассматривал, как медленно, как будто облака летнем в небе, дым менял свои конуры, как исчезали завихрения, как образовывались новые формы облака.
- Здесь принято общаться, - мягко продолжал настаивать Лукавый. Его безупречный костюм прекрасно сочетался с интерьером комнаты, большой и просторной, объем которой сейчас, в темноте, нельзя было воспринять. Там, в глубине кромешной тьмы неподвижно стояли те, кто обслуживал эту Игру и подносил на стол угощения; каждому - своё, согласно вкусу. - И не отвечать на вопросы собеседника в этих стенах - признак дурного тона, - продолжил Лукавый.
Ангел, выждав паузу, повернулся лицом к Дьяволу и посмотрел тому прямо в глаза:
- В этих стенах не принято мухлевать. И не принято влиять на результат, а принято оставлять свою Силу за стенами Комнаты. Ибо эта комната, этот стол - нейтральная территория. Здесь Играют; и играют по-честному. А ты сейчас лукавишь, применяя самые грязные манипуляции. Ты же знаешь, кто я, тебе известны мои полномочия. Зачем искушаешь? - Голос Ангела серебряным колокольчиком звенел в комнате.
- Ну хорошо, - Дьявол выпускал густые клубы сигарного дыма. В бокале с коньяком янтарным светом отражался огонь камина. Горящий камин да пара канделябров со свечами - вот всё, что освещало комнату. И хоть тут было очень жарко, Дьявол не снимал пиджак, не ослаблял туго затянутый узел галстука, - но ведь ты вызвал меня на Игру. Стало быть, есть к этому интерес. Мне любопытно, какой именно?
Ангел хотел было ответить, но Дьявол, улучив момент, прибег к своему излюбленному способу раздражать - перебил, не дав сказать собеседнику:
- Только правду, Ангел. "В этих стенах не принято лгать", - съехидничал он.
Ангел сделал глоток вина из кубка и, медленно отставив его, оторвал пару виноградин из большой грозди.
- Ему суждено сделать Великое дело.
- Вот оно как, - придавая театральность и чрезмерный драматизм своим словам протянул Дьявол, ставя недопитый бокал на стол. - И что он должен сделать? Соблазнить новую Деву Марию? Построить Третий Иерусалимский Храм? Провозгласить Второе пришествие? - не скрывая ехидства язвил Дьявол, не оставляя попыток раздражать своего собеседника. И хотя вызвать у Ангела злость или, хотя бы, раздражение было невозможно, Дьявол продолжал диалог в такой манере, ибо это была его суть. Игра стоила свеч!
- Он должен писать, - серебром разливался голос Ангела.
- И что он должен написать? Новый-новый Завет? Свежие доказательства бытия Божьего? Прописать новые псалмы в хвалении Богу? - продолжал злорадствовать Дьявол, впрочем, вел себя как всегда за этим столом.
- Нет. Он должен писать. Просто творить. Всё. Этого хочет Он.
- Ну, а мы посмотрим, что за-ахочет... - растягивая последнее слово Дьявол не закончил начатую фразу и медленно, в такт своих слов, поднял бочонок, под которым кубики выпали цифрами пять и шесть.
Ехидная улыбка Дьявола стала еще шире, еще ехиднее.
- Теперь твой ход, - он подчеркнуто элегантно протянул бочонок Ангелу.
***
Малыш сидел на диване в гостиной и смотрел мультфильмы. На экране мелькали то Губка Боб, то Винни Пух с его друзьями, то Русалочка. Когда экран стал показывать захватывающие приключения Шрека, Малыш почему-то загрустил и перестал смотреть телевизор. Он отвернулся от экрана, иногда всхлипывая и вытирая ладошкой щеки.
- Мам, - тихо позвал он.
Мать не откликнулась, продолжая возиться на кухне.
- Мам, - более громко и настойчиво позвал он.
- Что тебе, сынок? - отозвался ее приветливый голос из кухни.
Малыш молчал.
Занимаясь приготовлением ужина и заготавливая продукты на завтрак, мать листала ленту новостей в соцсетях, попутно общаясь с людьми, которых она знала только по нику и аватарке к ней. Хоть какое-то общение в мире, где тебя никто не хочет знать такой, какая ты есть. Посты с фотографиями блюд, ссылки на статьи в Интернете о детях, их питании и воспитании, перепосты мотивирующих картинок с банальными фразами, которые должны означать некую мудрость, истину сего мира. Кто знает эту истину? Кому в действительности нужны свои мысли и реальные мысли другого, такого же, как и он сам? Мир наполнен чужими мыслями, сформулированных в банальные разбитые фразы, эдакие шаблоны, как в конструкторе Лего. Из них, из чужих "умностей" мы пытаемся построить свой мир.
Отец Малыша был далеко он них. Уже давно. Так сложилось. Её общение с отцом ребенка чаще всего сводилось к короткому диалогу о Малыше и заканчивалась его просьбой передать телефон сыну. Малыш любил своего отца, а тот - своего Малыша. Но так сложилось - они порознь.
Неожиданный удар в стекло окна заставил мать встрепенуться. Ночная птица, спутавшись в ночи, ударилась о стекло. Мать всматривалась в вечернюю темноту: на подоконнике снаружи сидел белый голубь. Казалось, он с любопытством рассматривает человека, по ту сторону окна, а человек с любопытством рассматривал незваного ночного гостя. "Чего ему не спиться? Уже ведь темно", - подумала мать. Рассмотрев комнату за окном, освещенную яркой лампой, покрутив белой головой, негромко проворковав, голубь улетел по своим делам, хлопнув напоследок крыльями об окно. Некоторое время Мать продолжала смотреть в окно, думая о незваном госте. Шипение на плите оторвало мать от от мыслей о голубе, вернув в мир бытовых проблем.
- Папа, папа!!!! - Малыш кричал из гостиной. Резкий крик отчаяния и боли. Бросив планшет на стол Мать вбежала в комнату, скользя по угловатому коридору. Малыш лежал на ковре вверх лицом. Глаза закатились, голова запрокинута, из носа текла кровь, стекая по щеке и оставив уже каплю на ковре.
- Сынок! - инстинкт матери бросил ее к Малышу. Приподняв ладонью голову, она потеребила его по щекам, пытаясь привести в чувство.
- Сыночек, сыночек! Что с тобой,