Анатолий Пчелинцев Инна Загребина Роман Лункин СВОБОДА СОВЕСТИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Об авторах

Пчелинцев А.В. — Почетный адвокат России, старший партнер Адвокатского бюро «Славянский правовой центр», главный редактор журнала «Религия и право», доктор юридических наук,

Лункин Р.Н. — кандидат философских наук, руководитель Центра по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН, главный редактор портала «Религия и право».

Загребина И.В. — адвокат, председатель правления Гильдии экспертов по религии и праву, главный редактор журнала «Юридическое религиоведение».

Роман Лункин Церкви и государство: парадоксы российской политики в условиях религиозного плюрализма

Растущее религиозное многообразие делает Россию частью процесса глобализации религии, процессов, которые разворачиваются в большинстве стран мира. Это и разрушение исторических религиозных традиций, и появление принципиально новых религий, движений, конфессий, трансформация национальных духовных традиций, которые становятся более открытыми и плюралистичными. В разных странах мира существует различное сочетание факторов — плюрализма, развития демократии, веротерпимости или, наоборот, враждебности к религиозным меньшинствам, глобализации, конфликтов фундаменталистов и тех, кто занимается «прозелитизмом». Очевидно лишь одно: все эти процессы не упраздняют религию, а умножают многообразие ее форм и присутствия в публичном пространстве. Плюрализм религий может рассматриваться в качестве особой категории, которая становится инструментом демократизации общества и трансформации традиционных религий, когда религиозное многообразие проникает в институты гражданского общества^[1].

В России религиозное многообразие стало одним из основных факторов демократизации государственно-церковных отношений и религиозной политики властей.

Представления об абсолютной монополии Русской православной церкви (РПЦ) в российском религиозном пространстве можно назвать преувеличением, хотя православные, безусловно, являются религиозным большинством. Согласно данным Министерства юстиции Российской Федерации, среди 25 тыс. зарегистрированных в России объединений около 15 тыс. — это православные объединения (не только приходы, но и епархии, монастыри, иные подразделения). По состоянию на 2013 г. в России 33 489 храмов, где хотя бы раз в месяц совершается богослужение (в 2011 г. было зарегистрировано 30 675 приходов РПЦ). Однако эти данные учитывают все приходы РПЦ вместе с Украиной, Молдовой, Беларусью, странами Средней Азии. Почти половина приходов РПЦ находится в Украине (около 13 тыс.)^[2]. Постоянный рост объединений РПЦ объясняется политикой патриарха Московского и всея Руси Кирилла, направленной на увеличение числа приходов, а главное, на разделение регионов на несколько епархий во главе с епископами, что подстегивает регистрацию епархий и приходов.

«Всего сегодня в Русской православной церкви 44 митрополии, 269 епархий, из них 160 — в России. Общее число епархий за истекшие пять лет возросло на 110, а в России — на 91 епархию… Епископат Русской православной церкви сегодня состоит из 312 преосвященных, из них 249 правящих. В России сегодня 176 архиереев, из них 147 управляющих епархиями»^[3].

Несмотря на большое количество уже действующих проектов, талантливых инициатив и успехов во многих епархиях РПЦ, развитие социального православия на уровне общин в Церкви пока нельзя назвать революционным. Происходит внутренняя эволюция общин на низовом уровне и сознания епископов, настоятелей, ведущих активистов епархий и приходов. Это движение охватывает всю страну, почти все митрополии, но по-прежнему существует и ряд сдерживающих факторов: бюрократизация, инертность церковного начальства, неразвитость приходской жизни и ее абсолютная зависимость от воли местного архиерея.

Безусловно, не надо и переоценивать общинную эволюцию — среди 15 тыс. зарегистрированных организаций РПЦ в России около 500 приходов и монастырей, которые с полным правом можно назвать социально активными ячейками гражданского общества, собирающими вокруг себя молодежь, интеллигенцию, организующими творческие центры, школы и фонды (оценка дана автором по итогам полевых исследований в регионах в рамках проекта «Энциклопедия современной религиозной жизни России»). В 2005 г. социолог Сергей Филатов оценивал количество такого рода общин в 200-250 на 12 тыс. зарегистрированных объединений^[4].

Между тем это совсем не значит, что больше никакой активности нет: социальную функцию выполняют и государственные, по существу, проекты или инициативы спонсоров, в которых Церковь участвует символически или полусимволически. Намного более важную роль играют сотни, а может быть и тысячи, рядовых приходов, которые в поселках и деревнях являются единственным центром духовной, культурной жизни, хотя у них и нет больших проектов, молодежи и интеллигенции.

В региональном разрезе картина соотношения православных и других объединений, прежде всего, католиков и протестантов, складывается в пользу РПЦ. Но в большинстве субъектов Российской Федерации (РФ) перевес объединений РПЦ небольшой, во многих есть паритет православных и неправославных. Кроме того, данные Министерства юстиции РФ часто отражают лишь предпочтения местных властей и нежелание «нетрадиционных» общин и движений регистрироваться. В качестве примера в целом достоверной картины можно привести статистические данные Министерства юстиции РФ о зарегистрированных религиозных объединениях в Москве: всего зарегистрировано 804 объединения, в том числе РПЦ — 343, старообрядчество — 17, католицизм — 11, протестантизм — 304, иудаизм — 45, ислам — 34, буддизм — 18, индуизм — 7^[5].

Официально в России зарегистрировано около 4,5 тыс. объединений, которые можно отнести к «нетрадиционным», около 80% которых составляют различные протестантские церкви. Примерно такое же число групп и общин действует без регистрации (по оценке представителей протестантов, в реальности существует в три раза больше общин и групп). По приблизительным оценкам, в России около 9-10 тыс. неправославных христианских общин и групп, объединяющих вокруг себя около 2,5-3 млн человек. Как правило, все верующие, которые относят себя к какой-либо протестантской конфессии, одновременно являются и практикующими верующими — для большинства это сложное осознанное решение. Кроме того, нормы соблюдения религиозных практик намного более строгие, чем в исторических этнических