К счастью, никто не был убит, Бартоломью был арестован и посажен в тюрьму за преступление безо всякого вмешательства МАКУСА. Это стало большим облегчением для МАКУСА, с трудом справлявшемся с массовой утечкой информации, допущенной Доркус.

Брошюры Бартоломью распространялись все дальше и дальше, и ряд газет отнеслись к ним весьма серьезно, напечатав картинки палочки Доркус с припиской, что она «лягается, как мул», если ей махнуть. Это привлекло столько внимания к штабу МАКУСА, что им пришлось переехать в другое место. Во время публичного собрания Международной конфедерации магов президенту Раппапорт пришлось признаться в своей неуверенности в том, что память стерли всем без исключения лицам, которым стала известна информация Доркус. Утечка была настолько серьезной, а информация — столь детальной, что последствия ее ощущались много лет.

Хотя многие члены магического сообщества вели кампанию за то, чтобы посадить ее в тюрьму пожизненно и даже казнить, Доркус провела в заключении всего год. Вконец опозоренная, потрясенная, она поселилась в отдаленной местности, в окружении незнакомого ей магического сообщества и провела остаток дней в затворничестве; единственными ее собеседниками были зеркало и попугай.

Болтливость Доркус привела к принятию закона Раппапорт. Закон устанавливал строгую сегрегацию между сообществами неволшов и волшебников. Волшебникам отныне запрещалось вступать в брак или поддерживать дружеские отношения с неволшами. Наказания за братание с неволшами были суровыми. Общение с ними допускалось лишь в пределах, необходимых для ведения повседневных дел.

Закон Раппапорт еще больше углубил культурный барьер между американским магическим сообществом и европейским. В Старом Свете государства неволшов и магические сообщества всегда сотрудничали и поддерживали связь на определенном уровне. В Америке же организация МАКУСА действовала в полной независимости от государства неволшов. В Европе волшебники и ведьмы бракосочетались и дружили с маглами; в Америке же они все чаще воспринимались как враги. Словом, закон Раппапорт загнал Американское магическое сообщество, которое и так не совсем ладило с недоверчивым населением неволшов, еще глубже в подполье.

Магическая Америка в 1920-е годы

Американские волшебники сыграли свою роль в Первой мировой войне 1914–1918 годов, хотя их немагические соотечественники даже не догадывались об их вкладе. Поскольку магические отряды сражались по обе стороны линии фронта, их вклад не оказался решающим, однако они одержали много побед, сумели спасти изрядное число жизней и одержали победу над магами противника.

Даже война бок о бок против общего врага не ослабила позицию МАКУСА относительно братания между неволшами и магами, и закон Раппапорт продолжал оставаться в силе. К 1920-м годам американское магическое сообщество привыкло существовать в обстановке еще большей секретности, чем европейские волшебники, и общаться только между собой.

Память о катастрофическом нарушении Статута о секретности, допущенном Доркус Твелветрис, вошла в магический язык, и слово «Доркус^[1]» приобрело значение «идиот» или «глупец». МАКУСА продолжал назначать суровые наказания тем, кто нарушал Международный статут о секретности. Организация еще с большим нетерпением, по сравнению с европейскими магическими властями, стала относиться к таким магическим феноменам как призраки, полтергейсты и волшебные существа, так как тут они представляли собой риск разоблачения, и опасалась, что эти твари и духи наведут неволшов на мысль о существовании магии.

После Великого восстания сасквочей в 1892 году (подробности см. в широко известной книге Ортиса О’Флаэрти «Последняя схватка бигфута») штаб-квартира МАКУСА переехала уже в пятый раз в своей истории: на сей раз из Вашингтона в Нью-Йорк, где и оставалась все 1920-е годы. Президентом Конгресса в то время была мадам Серафина Пиквери, очень одаренная ведьма из Саванны.

К 1920-м годам Школа чародейства и волшебства Ильверморни процветала уже более двух столетий и считалась одним из лучших магических учебных заведений в мире. Даже их обычная учебная программа позволяла всем ведьмам и волшебникам свободно владеть волшебной палочкой.

Согласно закону, принятому в конце XIX века, каждый член магической Америки обязан при себе иметь разрешение на волшебную палочку, что позволяет контролировать всю магическую деятельность и выявлять преступников по их палочкам. В отличие от Великобритании, где семья Олливандер практически монополизировала рынок волшебных палочек, в Северной Америке было четыре великих мастера.

Шикоба Волк, происходящая из племени Чокто, была особо знаменита своими искусно резными палочками, содержавшими перья из хвоста птицы-гром (птица-гром — американская волшебная птица, близкородственная фениксу). Палочки Волк имели репутацию очень сильных, но с которыми порой было трудно совладать. Они особенно ценились специалистами в трансфигурации.

Йоханнес Йонкер, маглорожденный волшебник, чей отец-неволш был признанным плотником, стал успешным мастером волшебных палочек. Его палочки высоко ценились, и их легко было узнать по перламутровой инкрустации. Проведя многочисленные эксперименты с различными сердцевинами палочек, Йонкер остановился на шерсти кошки вампус.

Тьяго Кинтана потряс волшебный мир, когда на рынок вышли его изящные и довольно длинные палочки: каждая из них содержала прозрачный шип со спины арканзасского белого речного монстра. Палочки сочетали в себе силу и элегантность. Опасения за судьбу этих монстров поутихли, когда было доказано, что Кинтана один знал секрет того, как подманить их — секрет, который он унес с собой в могилу, после чего производство палочек с шипами белых речных монстров прекратилось.

Виолетта Бовэ, знаменитая изготовительница волшебных палочек из Нового Орлеана, много лет отказывалась раскрыть секрет сердцевины своих палочек, всегда сделанных из древесины болотного боярышника. В конце концов выяснилось, что палочки содержали волос ругару, опасного псоглавого монстра, обитавшего в болотах Луизианы. Говорили, что палочки Бове тянет к Темной магии как вампира к крови, но многие американские герои-волшебники в 1920-е шли в бой, будучи вооруженными только палочкой Бове, и даже сама президент Пиквери владела одной из них.

В отличие от немагического сообщества 1920-х, ведьмам и волшебникам алкоголь не был запрещен. Многие критиковали эту политику, указывая, что подвыпившие ведьмы и волшебники слишком заметны в городах, полных трезвыми неволшами. Но однажды, в