пришлось оставить их на попечение случайного человека.

А как же его сестра? Джудит снова охватило неясное чувство беспокойства. Сможет ли она ужиться с этой женщиной? Станет ли сестра Стивена критиковать ее и придираться по каждому поводу? Или ей все равно? Будет ли она помогать? Пока ответов на все ее вопросы не было.

— Расскажите, пожалуйста, о малышах, — попросила девушка.

Его лицо осветилось легкой улыбкой.

— Ну что можно сказать о детях их возраста? Славные, ласковые ребята. Хотя, разумеется, подавлены смертью родителей. Слава богу, они еще достаточно малы, чтобы пережить все это относительно легко. Вы же помните, каким жизнерадостным человеком был Дик Хантли? И его жена тоже отличалась веселым нравом. Чарльз унаследовал от них это качество. Он всегда в прекрасном настроении и никогда не сидит на месте, хотя ему еще нет пяти лет. Даже когда он пытается хорошо себя вести, в глазах горит этакая чертовщинка. Чарльз замечательный мальчик — вы сами убедитесь!

— А девочка? Ее зовут Мойра? Она старшая?

— Да, она на два года старше братика. Очень милая и добрая. И в свои семь уже пытается воспитывать Чарльза.

— Кажется, таких детей нельзя не полюбить, — заметила Джудит. — Мойре, разумеется, нужно будет подыскать школу.

— Да. Думаю, моя сестра все устроит к моменту вашего приезда в Данросси. Я уверен, вы быстро поладите.

— Конечно.

Поезд-экспресс тронулся, началось ее путешествие на север, и она предалась раздумьям о Шотландии. Где-то в глубине души девушка знала, что едет домой. Все долгие годы, проведенные на юге страны, она ощущала, как ее мать страдала вдали от родных мест, как мечтала вновь оказаться на любимых холмах, пробежать по узким горным тропинкам вдоль ручьев, заросших папоротником и вереском, опустить руки в спокойные прозрачные воды, сверкающие под лучами солнца.

Все эти картинки хранились где-то в тайниках ее детской памяти. Глаза Джудит заволокла пелена слез от мысли, что она возвращается туда одна.

Когда поезд пересек границу Шотландии, Джудит вдруг успокоилась и ощутила умиротворение. Тревоги и сомнения растворились, словно их и не было. В сердце не осталось страха. Ей вспомнились слова, которые часто повторяла ее мать, — эта фраза была высшей мудростью, с которой Джейн Бэкстер прожила свою жизнь: «Господь всегда помогает тем, кто надеется на себя».

До шотландской столицы девушка добралась около шести вечера. Солнце, провожавшее ее из Лондона ярким сиянием, теперь скрылось за тучами. Эдинбург предстал перед ней холодным и мрачным. Но при виде неброских домов и грозового северного неба что-то в глубине ее души шевельнулось. Вот что называется «зов крови», поняла она.

Стивен Лэнг говорил о Данросси с нежностью и любовью, однако в его рассказе не было никаких подробностей о родных краях, за исключением точного описания маршрута. Джудит не удалось побродить по Эдинбургу. За час, оставшийся у нее до нужной электрички, она успела только посмотреть улицу Принц-стрит и парк, что только распалило ее интерес к этому древнему величественному городу.

Никто из Данросси не собирался встречать ее на перроне, впрочем, девушка этого и не ожидала. Сев в электричку, она наслаждалась чудесными видами северной природы и тем новым умиротворяющим ощущением, которое согревало ее изболевшееся сердце. Она, как усталый странник, долго скиталась по свету и наконец вернулась домой.

Данросси оказалась маленькой деревушкой, примостившейся на зеленых холмах. К северу раскинулась широкая равнина, застроенная маленькими фермами, с распаханными квадратами земли, а вдалеке, у самого горизонта, поднимались горы, которые Джудит никак не ожидала увидеть.

Казалось, что до них много-много километров. Их вершины неясно выделялись на фоне свинцовых туч и тумана. Только угрюмая гора Блэкхоуп-Скар словно выступала вперед, отодвигая плечом темнеющее небо.

Электричка остановилась у широкой платформы. На зеленом склоне белыми камушками было выложено «Данросси». Эта забавная художественная находка растрогала девушку и показалась по-домашнему милой. Только в маленьких городках и деревнях, где все знают всех, увидишь такие трогательные вещи.

Оглядевшись, она заметила, что пассажиры, вышедшие вместе с ней, спешат к высокой деревянной ограде и выходу с платформы. Джудит последовала за ними, краем глаза уловив внимательный взгляд человека в морской униформе. Он показался ей странно знакомым, словно ей уже приходилось видеть эти черты, они четко запечатлелись в ее памяти. Что само по себе было странным, поскольку этого мужчину она прежде не встречала.

Девушка поинтересовалась, как пройти к «Фернили», у полной женщины в твидовом костюме, очевидно ожидавшей кого-то на перроне.

— «Фернили»? — Женщина окинула ее любопытным взглядом. — Ну надо же. Так тут рукой подать. Только я бы на вашем месте вещи-то оставила, потом носильщик принесет. — Она показала Джудит узкую дорожку, убегающую вдаль. — Значит, так. Вон там памятник видите? Пойдете мимо него, потом завернете за «Герб Пентленда», а там уж одни дома до самого холма. «Фернили» как раз на вершине. Высоко стоит.

С полдюжины местных магазинчиков, встретившихся Джудит на пути, уже закрылись. Была здесь и бакалейная лавка, и книжная, одновременно служившая почтой, а чуть в стороне — булочная, предлагавшая «чай и прохладительные напитки» на деревянной веранде.

За церковью обнаружился шумный ручей, весело бегущий по камням и образующий маленькие водопадики. Задумчивые ивы склонились над ним, как няньки над непослушным ребенком. А дорога уже спешила дальше, по горбатому мостику вверх, на холм.

Когда Джудит добралась до вершины холма, вся округа оказалась перед ней как на ладони. Она смотрела на долину, где зеленые ростки овса уже проклюнулись сквозь красноватую почву. Серебристая лента реки сверкала под деревьями. В стороне от дороги стоял дом, по серым камням которого тянулся к солнцу дикий виноград. В узких окнах играл веселый луч солнца, внезапно прорвавший плотную пелену мрачных туч.

Девушка дернула калитку, но та оказалась заперта. Солнце скрылось, и от этого стало еще холоднее. Джудит была в нерешительности. Печальный крик чибиса метался по пустоши, нагоняя тоску. Она пошла вдоль стены, надеясь найти еще один вход. В душу закрадывалось дурное предчувствие.

У задней калитки ее встретил недружелюбного вида терьер, по-хозяйски расставивший лапы. Джудит замерла, не зная, что делать дальше. Тут, на ее счастье, из дома вышла невысокая, плотная женщина и взяла собаку за ошейник.

— Проваливай отсюда, иди в дом, ты, надоеда! — строго сказала она,