первый заговорит, на том ехать до самого вон того дерева и обратно!
Понравилось Алёше:
— Давай!
Алёша замолчал, Алёнка замолчала.
Сидят друг против друга и молчат: ждут, кто первый заговорит.
Алёша, чтобы какое-нибудь слово само не выскочило, губы пальцами сжал и щёки надул.
Алёнка тоже губы сжала и щёки надула.
Пришла бабушка и спрашивает:
— Вы чего надулись, как мышь на крупу?
Смешно стало Алёше. Только хотел спросить про мышь, зачем она на крупу надувается, да вспомнил про уговор, промолчал.
— Что это с ним? — спрашивает бабушка у Алёнки.
Алёнка открыла рот, хотела ответить, но тоже вспомнила про уговор, промолчала. А бабушка допытывается:
— Или вы говорить разучились?
Алёша помотал головой: нет, не разучились…
— А что же?
Молчит Алёша, Алёнка молчит.
— Может, у вас языки отвалились?
Алёша высунул напоказ язык.
— Цел! — удивилась бабушка. — Да большущий-то какой, чисто у барана!..
Спрятал язык Алёша.
— Значит, вы со мной разговаривать не желаете?
Молчат Алёша с Алёнкой.
— Тогда становитесь в угол, коли такое дело! — рассердилась бабушка.
Пришлось Алёше с Алёнкой в углы становиться: ведь рассказать нельзя, что это игра такая…
Алёша себе хороший угол занял, с открытым окном. Можно стоять и в окно смотреть.
Во дворе куры кудахчут, поросёнок кричит, воробьи чирикают вокруг скворечника, где на яйцах сидит воробьиха.
Алёша с Алёнкой стоят по углам и молчат.
Пришла тётя Оля, а бабушка ей рассказывает:
— Мои-то разговаривать перестали! Не то разучились, не то языки проглотили…
Тётя Оля говорит:
— А я им черешни принесла… Да им, видать, не нужно, коль языков нету…
И спрашивает Алёшу с Алёнкой:
— Давать вам черешни?
Быстро закивали Алёша и Алёнка: давать, давать!
А бабушка никак не поймёт.
— Должно, не нуждаются…
Еще сильней кивают Алёша с Алёнкой: давать, обязательно!
Но бабушка опять не поняла:
— Не хотят, — говорит. — Видишь, головами мотают, как кони хорошие!
— Тогда я свои черешни обратно беру! — сказала тётя Оля, забрала стакан с черешнями и пошла.
Затопал Алёша ногами, замахала Алёнка руками. Из угла выйти нельзя и сказать ничего нельзя.
— Эко их разбирает!.. — удивляется бабушка.
От обиды совсем отвернулся Алёша к окну, во двор смотрит.
А там Зубастик пришёл под скворечницу, сел и на воробьев облизывается — мечтает их поймать.
Потом полез по дереву к скворечнику.
Заволновался Алёша, показывает бабушке во двор.
— Ничего не понимаю, — говорит бабушка. — Не обязана я твоих выкрутасов понимать… Говори языком!
А Зубастик уже по самому скворечнику лазает и лапой примеривается, как бы воробьиху оттуда достать…
Не стерпел Алёша, высунулся в окно, да как крикнет:
— Т-ты куда полез! Я тебе дам!
Зубастик с перепугу отцепил свои когти и шлепнулся вниз.
Алёнка захлопала в ладоши:
— Первый заговорил! Первый заговорил!
И бабушка обрадовалась:
— Прорвало! Да голоса-то какие громкие, прямо-таки оглушили!
Выпустила их бабушка из углов на улицу. Там Алёнка скомандовала:
— Подставляй спину! Поехали! Но-о.
С Алёнкой на спине поскакал Алёша, сильно топая ногами, чтобы похоже было, будто это настоящая лошадь скачет.
А воробьи летают кругом и чирикают:
— Спасибо тебе, Алёша, что нашу воробьиху спас!
Плохо, если б люди говорить совсем не умели!..