****
— Что теперь? — выдыхает Элион с закрытыми глазами, послушно вытягиваясь на кровати вдоль по длине, позволяя Фобосу вглядываться в ее лицо, оставаясь незамеченным. Почему он не замечал раньше, что она такая красивая? И невысказанная боль и страдания, отпечатавшиеся на ее лице сейчас, ничуть не умерили ее очарования.
— Я женюсь на тебе, — пожимает плечами Фобос, проводя тыльной стороной ладони по ее щеке, на которой еще не до конца зажила ссадина. — Устроим пышную церемонию, назначим на этот день государственный праздник. Я буду править. А ты будешь королевой, чего так хочет Кондракар.
Элион не открывает глаз, да и дыхание у нее по-прежнему размеренное, будто она отсчитывает равные промежутки между вдохами, но Фобос знает, что она его услышала.
— Ох, Фобос, — вздыхает Элион, заметно более расслаблено. — Я же серьезно.
Ни слова о том, что это неправильно или ненормально. Потому что за последнее время быть рядом с Элион, обнимать ее за плечи, согревать холодные руки, целовать — казалось самым правильным, что было у него за всю жизнь. Фобос знает, что она чувствует тоже самое. Он не уверен, что он говорил это несерьезно, но принимает такие правила и усмехается.
— Давай не будем об этом сейчас.
Он сидит на самом краю, в то время, как Элион занимает центральную часть кровати, и он уже готовится прикрыть ее покрывалом и удалиться, но неожиданно она не очень уверенно перекатывается на другой край, освобождая еще немного места рядом с собой. И Фобос ложится рядом.
— Я люблю тебя, Фобос, — неожиданно слышит он над своим ухом, прежде чем провалится в сон, и впервые за долгие годы он засыпает с улыбкой.
И всё было хорошо.