спинку залила горячим кофе, сказав: "Доброе утро!" - сказал Лысый.

"А я тебе ещё раз говорю! Кстати, насчёт "Спокойной ночи!" Григорий рассказывал, как он однажды напился, и ему мужик на улице посоветовал тихо прийти домой, сказать "Спокойной ночи!" и тихо же лечь в кровать. Григорий вошёл, сказал "Спокойной ночи!" и упал около двери!" - сказал Чеки.

"Что ещё раз доказывает, что подобному монстру не место на Шарике!" - сказал Лысый.

"Это тебе тут не место! Кстати, что у тебя под тельняшкой? Шрамы-татуировки? С самого рождения на всю жизнь?"

"Если у младенца полно татуировок, то ему не место на Шарике? Похоже, ты, Чеки, расист!" - сказал Лысый.

За "расиста" Чеки хотел влепить Лысому затрещину, но подумал, не влепил и сказал: "Ладно! Пошли обратно в институт! Начинается вторая пара!"

Они снова оказались в институте. Шло черчение.

Григорий радостно бил по щеке рядом сидящего Страхова, хотя слова учительницы были обращены не к нему: "Тебе много дано природой! От рождения!"

На самом деле этому парню ничего не было дано, а Григорию всё дано! Огромное пылающее лицо, которое как ёлка: зимой и летом одним цветом.

Григорий орал: "Щас вон из окна вылетишь, пенёк! Не парень! Клоун! Убогий! (Троллейбус какой-то убогий!) А по еб.лищу?!"

Чеки тоскливо посмотрел на это и вспомнил, как этот же Григорий говорил: "В общаге классно жить!"

"Тебе, мерзавцу, везде классно жить!" - подумал и тогда и сейчас Чеки.

Но надо было как-то развёртывать свою Мудрость, своё Правило. Оно не развёртывалось, так как при Григории (народная примета) ни одно Правило не действует. Есть только ужас, холод в животе и тяжесть там же.

Ну, наоравшись, Григорий снова принялся стрелять во всех из водяного пистолета. Вот именно поэтому-то Чеки никогда не садился на паре впереди Григория! Позади - да, смотреть, как монстр бьёт студентов чертежами по голове. Но впереди? Нет, нет и нет!

Однажды сел. Так Гриша вытащил из кармана Чеки перчатки и пустил по рядам! И обозвал Чеки, когда тот попросил вернуть перчатки.

Ладно! Всё хорошее обычно заканчивается. Дико посмотрев, как Григорий прицепил на спину Лысому в Пальто записку: "Пни меня!", Чеки стал собираться домой. Хорошего по-немножку!

Лысого, конечно, тоже нельзя было оставлять тут, хотя из-за влияния Григория Лысый совсем испортился: разговаривал басом и всех презирал. Хорошо бы, конечно, ехать домой без него!

Так Чеки и сделал. Он ехал и смотрел на дома. "Сквозь грязь в окне трамвая смотрю я на дома! Я - Гриша чумовая, а попросту чума!" "А завтра вновь далёкий рейс! Я зла не помню, опять к нему приду!"

"Кстати, как пишется: приду или прийду?" - Чеки тупо уставился на рисунок босой ноги на стекле троллейбуса убогого.

И вспомнил, как студенты нарисовали свастику на доске! Это был именно тот придурок Дима, который раз пришёл в погонах и заорал Грише: "Пойдёшь в армию!"

"Это ты второй раз пойдёшь за меня!" -заорал Гриша.

А потом этот Дима "дрался" с Ревазом. Ну не дурак? Он-то свастику и нарисовал.

А на немецком у Чеки была прекрасная учительница! Умная, красивая. Реваз, было, сунулся за ней ухаживать.

А Гриша, войдя в класс, потрепал Ногу (парня из Ногинска) за ушком.

Она, учительница, увидела свастику, но ничего не сказала. А могла разозлиться.

Вообще, про немцев Гриша говорил: "Дураки!"

А про Еленина: "Свой парень!" Потому что тот тоже пил пиво.

Ну ещё можно вспомнить его в походе на "картошке". Тоже всех обкидал картошками: "Как говоришь с офицером?"

А когда Страхов по пьяни на.сал в углу комнаты, заставил его убираться. То есть, Гриша был не только вредоносный. Иногда его злобные таланты были всем на руку. Хотя, конечно, это было очень смешно: робкий Страхов такой...

Робкий-робкий, а малышам-десятилеткам чуть не врезал по ж.пам, когда играли в футбол в парке. Это была такая физкультура. Малыши рядом играли в хоккей и тоже стали обзывать друг друга: "Дурак!" при виде Гриши.

А однажды вообще какой-то монстр-чёрный парень влез играть в футбол вместе со всеми! Какой-то вообще просто так прохожий, не из интститута.

Ну, Гриша-то при нём Страхова-то унизил и "подрался", и чёрный этот тип преисполнился уважения к рыжему Григорию! Потому что рыжему как солнышку, даже ещё ослепительнее!

"Пойду поучу их играть!" - про каких-то теннисисток на корте. Да! Иди! Монстр! Они шарахнутся!

Итак, Чеки ехал на убогом троллейбусе в свою Мертовожоровку. Да нет, нет. Куда же? В Гонконг? А может, и в Гонконг! Может, там у Чеки база!

Чеки забросил портфель с учебниками в угол и погладил Кота Мурзыка: "Радуйся, Кот, что я тебя не убиваю!" ("Чеки! Не ссы, не убью!" - и с этими словами Григорий положил руку на плечо Чеки. "Я об этом и не думал," - подумал тогда Чеки.)

Но шизофрения такая навязчивая штука, что везде мерещатся убийства! Сбросить на голову Грише кирпич! Задавить Кота! А чего он всё смеётся? Всё ему смешно: и летающая по комнате рука, и то, что Чеки пострадал от якудз и стал носить повязку на глазу, аки Кутузов! Получил в глаз.

Не от Гриши. Грише было на это наплевать. Он как бросался на потоке снежками из окна или напяливал на других дранный противогаз, так и натягивал.

Один раз на себя и сидел так. Понимаете? Противогаз рассчитан на среднестатистического солдата. А у Гриши рожа длиннее в два раза!

Наконец, терпение Чеки лопнуло, и он ушёл из института навсегда! К чёрту всягого Григория, к чёрту обучение, привет, армия!

Про армию ещё рассказывал Миха: на призывном пункте пьяные драки, и спишь под лавкой. А в армии в противогазе бух! в берёзу! Здорово! Стёкла запотели. Или все так и норовят повеситься. Короче, здорово!

К счастью, Чеки в эту здоровскую армию не попал. Он остался коптить воздух в Гонконге.

И вот он такой щас сидит и думает: "Интересно, а можно ли сублимировать желание надавать по шее?"

Потому что его уже достали! Достали разные женщины! Ходят такие расфуфыренные, хочется их цапнуть, сказать: "Хэлло, бейб, пошли ко мне!" И, наконец, долбануть по голове!

Но нельзя! Женщины неприкосновенны. Иначе моментальный острог!

Так что Чеки представляет из себя молчащий кусок дерьма, чего и вам желает.

Но вот якудзы? Ведь Чеки без них обойтись не может. Приходил один такой якудза чинить компьютер. Компьютер полетел, Винда 10 не открывается. Якудза чего-то начинил, нашёл 1000 вирусов, забрал деньги и ушёл. А Касперский и Доктор Вэб вирусов не видят! Не видят, и всё. "Где же ваши ручки? Наверное, я слепой. Я не слышу вас! Наверное, я глухой."

Ладно. О чём это я? О Чеки Джане, отважном китаёзе. Ему бы взобраться на поезд ("Железнодорожные тигры"), но нет тут поезда! Лесок есть. Деткая