два года? Если судить здраво, два мучительных для обоих года, но по сравнение с минутой - вечность...

   - Береги себя, Говорящая-с-Камнем.

   Суахим вдруг коснулся на миг, ее губ, рывком отстранился - и в следующую секунду, перемахнув через борт, уже стоял в спущенной на воду шлюпке. Та едва покачнулась. Повинуясь последнему приказу чародея, толстощекий матрос сбросил в шлюпку отвязанный канат.

   - Там, где рождается ветер -

   Холодное солнце.

   В поступи снежных собак

   Скрип отпираемой двери,

   Там, где холодное солнце.

   Через долины и горы

   К бликам на листьях опавших...

   Сиплый голос чародея с каждым словом набирал силу - и ветер с берега с каждой секундой все уверенней нагонял волну, трепал края свернутых парусов. Десятки раз Алге доводилось слышать песни Стражей, и каждая казалась не похожа на предыдущую; но эта была особенно необычна - и кровь от нее закипала в жилах.

   - Суахим! Времени нет, но я все же попробую... - Алга стискивала пустой бокал, не замечая, как мягкое серебро поддается под ее пальцами. - Выжму из твоей посудины все, на что она способна, найду этого клятого Хозяина и заставлю нам помочь... Или отыщу еще какой-нибудь способ... Ты только не делай глупостей. Жди. Постарайся дождаться, слышишь? Суахим!

   Суахим Тарнак, не прерывая песни, зажег на носу шлюпки фонарь и махнул рукой: "Слышу". Он улыбался с какой-то веселой обреченностью, но, кажется, готов был ждать. Ей очень хотелось так думать...

   - Кх-хех.

   Алга вздрогнула, когда немертвый с рубцом от веревки на шее - мужчина по имени Брэл, капитан, привлек ее внимание тихим покашливанием. Команда ждала ее распоряжений.

   - Чем отличается повинность от долга? - тихо спросила Алга. - Пытка напрасной надеждой от борьбы?

   Немертвые редко вступали в разговоры, если к ним не обращались напрямую. Даже в бухте многие полагали, что некромастера способны обратить в немертвого всякого по своему желанию - и заблуждались. Люди, умирая, возрождались вновь, все, кроме "ал-ар-дарен" - тех, кто не желал принять смерть. Только они, если им случалась встретить мастера до того, как небытие полностью разрушало их дух, связывали себя Клятвой и становились немертвыми. Все называли их просто - "немертвые", но все же они были немертвыми людьми. У каждого из них была на то своя причина - и она редко располагала к пустым разговорам... И к честным разговорам. Суахим когда-то говорил, что неприятие перерождения - та глупость, которой даже он никогда не сделает. Однако Алга сомневалась в его искренности.

   - Если мне будет позволено заметить - это все одна и та же лохань, госпожа, - хрипло сказал вдруг Брэл. - Зад...то есть, простите корма - без нее никуда, и веревка, так ее раз эдак, для всякого наготове. А вся разница - куда дует ветер, да куда смотрит нос.

   - Думаю, ты прав, капитан Брэл, - Алга сквозь застилающие глаза слезы улыбнулась немертвому. - Делай, что должно. Курс по ветру. На Алракьер, к южному нарьяжскому порту.

   Воздух заполнился окриками и топотом, грохотом такелажа. Ветер печали и надежды наполнял паруса. Алга Мараин, "Говорящая-с-Камнем", бросила последний взгляд на исчезающий в темноте огонек и поднялась на капитанский мостик, встав рядом с Брэлом. В руках она все еще сжимала смятый бокал.

   "Трепет" уходил через Белые Врата.

***

   - Это вы меня раньше времени разбудили, мастер? Или оно само так вышло? - Мартис Бран сел, покрутил головой, разминая затекшую шею. Лежать неподвижно, притворяясь спящим, оказалось той еще задачкой. А уж когда Суахим, раздери его дхервы, вдруг прыгнул в шлюпку... Сапог чародея опустился лишь на полпальца левее виска "спящего" Мартиса, и Мартис не мог взять в толк - каким чудом он не подскочил с воплем в тот же миг. Очнулся он давно - с полчаса назад - и слышал половину разговора, если не все. Но не решался дать о себе знать, пока огни "Трепета" не превратились в далекие точки.

   Суахим Тарнак сидел на дне шлюпки, скрестив ноги. Маска лежала рядом.

   - Так я сам или это все-таки вы? Готов побиться об заклад - вы. Но зачем? Зачем, мастер? - переспросил Мартис, неуверенный, что тот его слышал. - И тогда, то, что вы сказали - ну, насчет долга... Я, кажется, не вполне понял...

   Суахим улыбнулся, разведя руками - мол, понимаю, слышу, но ничего поделать не могу - и тронул ладонью горло.

   - Вы не можете говорить?

   Суахим кивнул.

   - Вот оно что... Простите, - Мартис проглотил ругательство. Очевидно, с последней Песней чародей потерял голос. И, возможно, надолго, что сулило некоторые неудобства. Впрочем, отвечать на вопросы Суахим Тарнак и так был не любитель...

   Светало. И нельзя было не заметить, что волны постепенно сносят лодку к западу от Врат, все дальше и дальше от порта. Мартис почувствовал, как у него заныли плечи. От лирического благодушия не осталось и следа.

   - Небеса, ну почему опять... - обреченно простонал Мартис.

   Подслушанная история его в чем-то тронула - не каменный же он, в самом деле? Шансы были плохи, хуже не куда, но он был не прочь раскинуть карты. Что б как-нибудь - если сыщется такой способ - подтолкнуть дело к счастливому концу... Но не подобным же образом!

   - Совести у вас нет, господин-наставник! Еще меньше, чем у Алги, чтоб ее качка заела... Надо ж было такое выдумать, а? И теперь, после всего этого... Ну ладно я, я привычный уже, а как с вами, чудаками, простые люди ладят? Ох-хо, чует мое сердце, то ли еще будет... Чародеи! От силы большой всякая совесть у вас пропадает - или с возрастом?

   За тысячу миль от Белых Врат, на далеком Алракьере человек, которого называли Хозяином Камня, ни с того, ни с сего поперхнулся вином; но Мартис, конечно, ничего не мог об этом знать. Суахим Тарнак улыбнулся чуть шире, демонстративно прикрыв ладонями уши, и откинулся спиной на скамью. Носки сапог чародея будто случайно указывали на уключины. Весь его вид говорил о том, что прежде, чем заводить речь о долге и будущем, кому-то - и Мартис ничуть не сомневался, кому именно - придется порядком поработать веслами...

27.03.2015

Ред. 17.03.2016