заметила скачущего в приплясу Гая, что еле увернулся от поливочной системы и подбежал к матери сзади, закрыв ей глаза, явно играя в "угадай кто". Анна улыбнулась: Киард в детстве обожал эту игру, подкрадываясь к Виктору и визжа "Угадай кто!" А его отец всегда подыгрывал, специально тянул время, долго отгадывая. Виктор был идеальным родителем. Женщина посмотрела на старшего внука: вчера они гуляли по коридорам дворца, держась за руку и разглядывая портреты. Она, как и Альберт в свое время, рассказывала Гаю о его предках, смешила и вспоминала занятные исторические фаты, которые могли быть интересны десятилетнему мальчику. Она словно снова старалась искупить то, что Киарда в этом возрасте по коридорам водил Виктор, который всегда был рядом со всеми. Вдруг внук отпусти ее руку и подбежав к портреты, резко остановился и принял позу, то что и на картине.

-Бабушка!- воскликнул Гай, горделиво взодрав подбородок, подобно Жанне. -Я правда похож на дедушку?

Анна подошла чуть ближе и широко улыбнулась. Она уже давно заметила большее сходство Гая с Виктором, нежели с Киардом. Это было чудесно и эгоистично- смотреть на внука и видеть мужа. И мучительно. Мучительно замечать, как мальчик хмурит брови как дед или потирает переносицу, когда недоволен. Мария однажды сказала, что они слишком возвели Виктора в ранг небожителя, но дочь ее осекла, сказав, что так будет лучше- память о Викторе сохранится и его не забудут, как отца Альберта.

-Очень,- Анна раскинула руки для объятий и внук, не задумываясь, кинулся к ней. Его бабушка была классная и добрая, не то что строгая и тихая бабушка Сора. Он был еще ребенком и посему не особо разбирался в людях, деля их на плохих и хороших.

Но это одно из самых счастливых воспоминания согревало ее старое сердце и давало повод жить дальше.

Анна вздохнула и обняла себя руками, продолжив наблюдать за своими подопечными в окно. Она благодарила их за то, что они есть, не разбежались по сторонам света. Благодарила бога и судьбу. Женщина усмехнулась: слишком часто, даже для нее, она стала упоминать бога, а ведь когда-то она приняла католичество лишь для "галочки". Но вот чудо, совершенно старым священником, которого уже давно нет- она верит. Он смог пробудить в ней интерес и принес некоторое спокойствие, стоило ей войти в их придворцовую церквушку восемнадцатого века. Хитрый умный лис. Отца Кристофа тоже не хватало.

Бывшая княгиня пожала плечами, словно не соглашаясь сама с собой: может быть, ей не стоило быть такой категоричной в жизни и книгах? Наверное, стоило дать своим персонажам открыть свое сердце не только людям, но и чем-то свыше? А церковь ведь дает хороший стимул жить по правилам, как и государство, просто с верой в нечто большее. Что-то она стала снова подолгу размышлять мудреными фразами, достойными места в ее блокноте.

Надо бы осенью вместе с Хикари и детьми съездить в Упонию, давно ведь собирались начать путешествовать с малышней. Женщина представила лицо Соры, если та заявится к ней без предупреждения с целым нашествием франкоговорящих детей.

Бывшая княгиня чуть нахмурилась и облокотилась о стену у окна: ей стало немного нехорошо, у сердца появилось какой-то тяжелой тягучее чувство. Предчувствием, что появляется вместе с холодным сквозняком. Так уже бывало и ей это очень не нравилось. Женщина ненавидела ожидание.

Анна посмотрела на зеленную траву, что стала немного серее, как и остальной мир вокруг. Она вдруг почувствовала, как погружается в ней вакуум, что давит на грудь и закладывает уши.

Мир стал совсем тусклым. И так до черноты.

Осень в этом году наступила внезапно, окружив старый дворец яркими хрустящими золотыми листьями, которые никто не спешил убирать, зная, как такой пейзаж нравится императору. Очаровательная, теплая красота изменила все вокруг, в том числе и мужчину, что сидел на деревянной скамье в легком пальто, укутав ноги в одеяло и читав книгу. Иногда останавливаясь и пронзительно смотря вдаль, где с вершины холма дворца виднелся город все так же живущий с нескончаемой энергией. Старый немного сгорбленный, мужчина поправлял очки и снова начинал читать. Хмурясь, улыбаясь, не понимая.

Он уже давно перестал плакать, но все еще помнил тот животный страх, когда увидел рыдающую жену, что сидела на полу его кабинета. Помнил, как пытался взять себя в руки, но каждый раз, видя в новостях Анну, что-то неведомое перекрывало кислород, заставляя глотать воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Воспоминания душили, заставляя жалеть об упущенном времени, медленно убивали, погружая весь мир в какую-то невероятную пучину отчаянья.

А потом прошло время. И даже стало немного легче. А ведь она твердила, что исцеляет расстояние. Куроки мог спокойно опровергнуть эту идею. Впервые время ему по-настоящему помогло: смягчились воспоминания, окружили заботы и дела все это занимало мысли. Ему почудилось, что дышать стало намного легче, даже улыбаться и чуть прихрамывая гулять по парку с Сорой. Жизнь просто возвращалась на круги своя, хоть на их дороге на одну полосу стало меньше. Они это переживут. Так же как и утрату родителей. Станут сильнее. Ведь так считала Сора, что мужественно обнимала его на похоронах?

Наверное, она была права, когда думала что он боится всего, даже самого себя. Когда пути назад не было, Куроки смог зайти в библиотеку, отыскал ту самую книгу и заставил себя начать читать ее, как бы он этого не боялся. Сначала было трудно и тяжело, хотелось захлопнуть ее, словно она была отравлена и больше не открывать. Слишком бы в ней было много личного, пусть и знали об этом немногие.

Мужчину до сих пор мучил вопрос "Зачем?" и ее давний ответ "Чтобы дать нам шанс" его не устраивал. Сора что-то говорила об искуплении, о попытке извиниться. Но перед кем? "S, K и V", которым был посвящен роман? Наверное, он просто чего-то не понимает.

Все еще теплый осенний ветер подул играя с сухими листьями. Куроки нравилась осень, а вот апрель стал его самым нелюбимым месяцем. Анна кажется не любила август, а он так и не знал почему. Значило ли это, то что он недостаточно ее любил? Или это пустяк, не стоящий внимания, как и то что Анна наверняка не знала о его любимом цвете?

Они много друг о друге не знали, но это не мешало им тянуться навстречу- вот в чем он был наивно уверен.

Куроки закрыл книгу и посмотрел вдаль. И если когда он начинал читать его, то чувствовал себя на десять лет младше, то сейчас ему стало на двадцать лет больше. Все воспоминания, утраты и поступки, догнали его и дали понять, что никуда не делись. Сидят себе за ширмой "еще не время" и ждут подходящего момента. А еще роман показал ему ту