Буало-Нарсежак
В тисках. Неприкасаемые
(авторский сборник)
В тисках
– Не стоит беспокоиться, – сказал мэтр Брежон. – Я знаю дорогу.
Виктор Леу пытался встать, опираясь на трость и на край стола. Адвокат хотел было ему помочь.
– Не надо, – пробормотал Леу.
Отталкивающая гримаса искажала его лицо. Левое веко было полуопущено. Левая рука висела как плеть. Ему наконец удалось встать. Жестом он отстранил своего друга.
– Филлол настаивает, чтобы я ста… ста… – Он запнулся на этом слове. – Старался все делать сам. А Филлол – хороший врач…
Голос его сильно изменился, губы двигались странно, как у старой лошади, жующей удила. Он сделал несколько шагов, еле волоча ноги.
– Я рад… что все… привел в порядок. Лучше все… пре… предусмотреть заранее, правда?
– Конечно, – ответил адвокат наигранно бодрым тоном. Так обычно разговаривают с тяжелобольными людьми. – Вот увидите, все будет хорошо. Пусть Симона мне непременно напишет, как только вы устроитесь.
Леу остановился, искоса посмотрел на мэтра Брежона.
– Бедняжка Симона!.. Какую я ей уготовил участь!
– Наймите сиделку. И потом, черт побери, вы же не при смерти!
Леу достал платок и медленно вытер рот. Как только он начинал говорить, на губах выступала слюна.
– Я знаю, что серьезно болен, – проговорил он. – Я чувствую себя хуже, чем все думают. Ладно, друг мой, спасибо… за все.
– Вы вернетесь?
– Нет. Переезд отнимает слишком много сил… Филипп… будет держать меня в курсе… Что вы хотите?.. Мое время прошло… Все кончено…
– Я приду к самолету проводить вас.
Леу оперся о трость.
– Вы очень любезны… но не надо… Все эти прощания меня просто убивают.
– Да, ведь за такое долгое время вы перезнакомились со всеми. Вы здесь уже двадцать лет?
– Двадцать пять… Скоро будет двадцать шесть.
Леу повернулся к заливу, посмотрел на пальмы, на лужайку, где работала поливочная машина.
– Тяжело уезжать, – пробормотал он.
– Отойдя от дел, вы могли бы остаться здесь.
– Нет. Лучше предоставить свободу… свободу… преемникам… И потом, не забывайте о моей малышке Симоне… В Париже у нее больше шансов выйти замуж, чем здесь… Мне так хочется, чтобы она устроила свою жизнь… Теперь это – моя главная забота.
– Не оставайтесь долго на ногах, не утомляйте себя… Я горячо желаю, чтобы вы выздоровели, чтобы хорошо устроились на новом месте… Мы часто будем вспоминать о вас…
– Спасибо.
– Пустяки. Ладно. Держитесь!
Адвокат долго жал здоровую руку Леу, затем удалился. В гостиной его ждала Симона.
– Извините за беспорядок, – сказала она. – Одни вещи берем с собой… другие оставляем здесь… Голова идет кругом. Ну, как вы его нашли?
«Как же она на него похожа! – подумал мэтр Брежон. – Такие же серые глаза. Тот же подбородок. И такой же нелегкий характер».
– Что ж, – проговорил он, – думаю, дела не слишком плохи. Но он очень беспокоится о вас.
– Присядьте на минутку, вы же не торопитесь? Она взяла пачку сигарет со столика из черного дерева, украшенного изображением дракона.
– Вам я не предлагаю. Вы человек положительный. А я вот выкуриваю пачку в день. Бедный папа! Мне двадцать восемь лет, а он обо мне беспокоится. Это очень трогательно.
Она закурила.
– Иногда, правда, раздражает.
Затягивалась она глубоко, выдыхая кольца дыма, закрывавшие ее лицо голубым туманом, который она время от времени отгоняла движением руки, как будто освобождаясь от обволакивающей ее паутины.
– Его дела плохи, – возобновила она разговор. – Филлол – просто осел. У него допотопные понятия. Паралич лечат не только таблетками и уколами. В Париже мы сразу же обратимся к настоящему специалисту. Папа… ведь я его уже не узнаю… У него бывают эмоциональные всплески, как у старика. Представьте себе, это у него-то! Иногда он даже теряет контроль над собой… Он путает дни, даты. Подумать только, каким он был раньше.
– Мне кажется, что резкая перемена обстановки не пойдет ему на пользу, – сказал адвокат. – Он ведь никого не знает в Париже?
– Никого. После того как он поселился здесь, он никогда туда больше не ездил.
– Но… извините за нескромность… если с ним что-то произойдет в Париже, разве согласился бы он быть похороненным так далеко от могилы жены? В завещании ничего об этом не говорится.
– Ему это глубоко безразлично. Мы с ним обсуждали этот вопрос. Он желает, чтобы его похоронили в Париже в склепе родителей, причем без особых церемоний. Ну а мама, естественно, останется здесь. Вас это удивляет?.. Но ведь мама умерла более десяти лет тому назад. А у отца всегда было столько дел! Понимаете, у него никогда не оставалось времени на сантименты.
– Ну а вы? Вы тоже покидаете нас навсегда?
– Не знаю. Скажу откровенно, ничего не знаю. Папа купил большую квартиру в семнадцатом округе… Вы в курсе?
– Да, конечно. Должен сказать, хорошая сделка.
– Он уже полностью обставил квартиру. Мы берем с собой совсем немного… мою мебель, я очень дорожу ею… ну и некоторые семейные реликвии. Понравится ли мне там – это уже другой вопрос… Я думаю, что время от времени буду приезжать. Не хочу бросать Марилену… Что-нибудь выпьете? Немного виски?
Она встала и вышла, перешагнув через упакованные коробки.
«За этой девушкой дают миллиарды, – подумал адвокат. – Прекрасная партия. Там, конечно же, не будет недостатка в претендентах».
Он прошелся по комнате с опустевшими стенами. Мысленно представил себе весь дом: просторную столовую, выдержанную в колониальном стиле, громадную прихожую, где красовались образцы и макеты самолетов: «Фирма Леу»… Человек, которого называют господин Виктор, может гордиться. Он создал дело, в которое никто не верил. Фирма Леу! С десяток моделей самолетов… Каботажные суда… Рыболовные… Крупные перевозки на близлежащие острова, прежде всего на Мадагаскар. Теперь Сен-Пьер находится всего в нескольких часах пути от Таматаве, от Антананариву и даже от Диего-Суареса…[1] Досадно все это бросить, продав дело, пусть даже за огромную сумму, акционерному обществу, в котором очень быстро возьмут верх американские капиталы. По крайней мере, сам особняк, несомненно, останется французским владением, если хозяин сельскохозяйственных угодий Рандель примет наконец решение. А ведь это четыре большие комнаты, две ванные. Великолепный ансамбль, не говоря уже о саде и подсобных строениях, бассейне, гараже на два автомобиля… Леу хочет уехать так же, как и приехал, – с чемоданом в руке. Но приехал он разоренным, а уезжает богатым. Адвокат сел, услышав шаги Симоны в соседней комнате.
– А ваш свояк Филипп не почувствует себя как бы немного преданным?.. Он ведь оказался в достаточно сложном положении: зять