пятнами, нос розоватый с тёмными пятнышками, а глаза практически чисто голубые. Он невероятно красив. Я смотрю на мужчину и извиняюсь.

— Может, он испугался моего лица, — говорю я Бисту, когда двери лифта закрываются. Он наклоняет свою голову в знак согласия. Когда двери лифта снова открываются, но уже на первом этаже, я опускаю солнцезащитные очки на глаза, ведь в помещении достаточно света.

Подходя к стойке регистрации, я замечаю нового администратора и молюсь, чтобы у нас не состоялся неловкий разговор. Затем я опускаю карточку от номера в коробку и разворачиваюсь, даже не взглянув в ту сторону.

Затем запах кофе резко ударяет мне в нос. Ноги сами ведут меня в сторону источника моей слабости. Я люблю кофе. Я пью так много кофе каждый день, что такое потребление могло бы улучшить бюджет какой-нибудь маленькой страны. С кофе в руках и рогаликом, торчащим из моего рта, мы идём к машине. Снаружи холодный воздух попадает в лёгкие, и я чувствую себя замечательно. Я иду к своему второму малышу, ярко-голубому кабриолету «Фольксваген Жук». Открываю багажник, запихиваю туда свою сумку, достаю еду для Биста и миску для воды, и всё это ставлю на землю. Прислонившись к машине, я наблюдаю, как он наслаждается своим завтраком. Когда он заканчивает, я кладу его миску обратно в машину и веду его к траве, чтобы он смог сам о себе позаботиться. Я лежу на холодной траве, смотрю в небо и всё, о чём я могу думать, — это то, как моя жизнь изменится через несколько часов.

***

Водить машину совсем не весело. Ладно, буду честной. Вести мою машину с огромной собакой из Нью-Йорка в Теннесси не весело. Моя машина маленькая, мои вещи занимают весь багажник и часть заднего сиденья, для Биста просто нет места. Мне жаль его, ведь он застрял тут, и у него нет даже возможности прилечь. Был момент, когда его зад лежал на заднем сиденье, а всё остальное тело лежало на полу. Это выглядело совершенно неудобным, но, видимо, он не возражал, потому что через пару минут он сменил позу, посапывая. Кто знал, что собаки могут так громко сопеть?

Через пару часов мы делаем остановку, чтобы воспользоваться туалетом и размять ноги. Мы всё ещё находимся в Вирджинии. Честно говоря, я рада, что дороги хорошо просматриваются. Никогда не знаешь, что может произойти в такой сезон. Октябрь — это хитрый месяц. Пару дней стоят красивые и солнечные дни, когда свободно дышится, а потом резко холодает, и всё, что ты можешь хотеть — это побыстрее войти в зимнюю спячку.

Я ненавижу мороз. Может, после того, как я разберусь с отцом, то смогу съездить куда-нибудь на пляж. Единственная хорошая вещь в зимнем времени — это возможность носить свитера и сапоги. Но я скучаю по платьям зимой. Обычно летом я ношу платья каждый день. Нет ничего приятнее, чем встать утром, принять душ и нарядиться в платье и босоножки. Это не отнимает много сил. Можно попробовать добавить милый пиджачок или украшение, но это совсем необязательно. Платье — это простой стиль. Зимой нужно быть уверенной, что не только штаны подходят к сапогам, но и сапоги сочетаются с твоей верхней одеждой. Да, я ненавижу мороз.

Мой телефон разрывается от песни Breathe, Энны Налик, которая прерывает мои размышления о лете и о платьях. Взглянув на экран, я вижу, что звонит папа.

— Привет, пап.

— Привет, малышка. Просто хочу узнать, где ты.

Взглянув на свой навигатор, я отвечаю:

— Мы всё ещё в Вирджинии, и нам осталось ехать шесть часов. Я сделала остановку для Биста.

— О, точно. Забыл, что ты так назвала собаку, которая с тобой, — он смеётся себе под нос. — Надеюсь, ты помнишь, что единственная причина, по которой я разрешил тебе оставить его в моём доме — это потому, что он спас твою жизнь.

Я послала ему фотографию Биста, когда рассказала, что он поедет со мной. Папа был в шоке. Он сказал, что у девушек должны быть милые маленькие собачки, а не те, которые могут съесть ее целиком.

— Я понимаю, папа, но он и правда хороший пёс, — словно осознав, что говорят про него, Бист поднимает голову и гавкает. — Знаю, сладенький, — нежно сюсюкаюсь я с ним.

— Ага, хотя, может быть, не всё так плохо, и он поможет мне отгонять парней, которые будут вертеться вокруг тебя.

— Очень смешно, папа!

— Малышка, я позвоню тебе через пару часов, узнать, как у тебя дела.

— Хорошо, пап. Тогда и поговорим.

От разговора с папой на моём лице растягивается улыбка. Интересно, как бы изменилась моя жизнь, если бы мама позволила мне жить с папой, а не забрала с собой? И мне вообще интересно, почему она взяла меня с самого начала? Мама встретила папу на выпускной вечеринке, когда ей было восемнадцать. Той ночью они напились, занялись незащищённым сексом, и я родилась девять месяцев спустя. Две недели спустя моя мама забрала меня к своей двоюродной сестре в Нью-Йорке.

Мама не особо принимала участие в моём воспитании. Насколько я помню, у меня была няня. Её звали миссис Би. Она жила по соседству. Она была человеком, на которого я всегда могла положиться. Если что-то случалось, я всегда шла к ней. Она обрабатывала мне царапины или говорила, что я не должна плакать из-за мальчиков, потому что они глупые. Она была единственным моим родителем, которого я по-настоящему знала, и, когда она скончалась, я подумала, что мой мир рухнул. Мой папа нашёл меня незадолго после смерти миссис Би.

Сначала я злилась и отказывалась отвечать на письма, которые он мне посылал. Затем в один прекрасный день я получила огромную коробку, набитую открытками на дни рождения, Рождество, Хэллоуин и другие праздники. Одни из них были уже старые, другие выглядели поновее, но в них было сказано одно и то же: «Мечтаю о том, когда мы сможем провести этот день вместе». С тех пор мы говорим каждый день, и он стал одним из моих самых близких друзей.

— Хорошо, малыш. Как ты смотришь на то, чтобы где-нибудь остановиться?

Да, говорить с собакой стало моей привычкой. Скорее всего, плохой. Мне нужно убедиться, что рядом со мной никого нет, когда я разговариваю с собакой, или я закончу, как те сумасшедшие, которые считают, что животные передают им сообщения из потустороннего мира. Это будет не совсем хорошо. У меня и без сумасшествия достаточно проблем.

Я делаю следующую остановку возле парка, предназначенного для прогулок с собаками. Выпускаю Биста, он отряхивается и вытягивает передние лапы. Мы идём по траве, и я слышу, как подъезжает автомобиль. Я разворачиваюсь, чтобы посмотреть, вышел ли оттуда человек с собакой. Я не хочу начинать собачьи бои, потому что не знаю, как Бист отреагирует на других собак. Я замечаю, что двигатель автомобиля продолжает работать, но оттуда никто не выходит.

Это серебристый «Форд Эдж»