Луан Старова

Издательство благодарит Министерство культуры Республики Македония за поддержку проекта «Македонский роман XXI века»

Предисловие Балканский лабиринт

Луан Старова (р. 1941) — прозаик, поэт, эссеист, литературный критик, академик и дипломат. Лауреат многих отечественных и иностранных литературных премий. Пишет на албанском, македонском и французском языках.

Отец писателя, Ариф Старова, адвокат по образованию, в начале XX века переселился с семьей в Поградец в Албании. Его мать Ервехе родилась в Лесковнике, городе на греко-албанской границе. Так сложилось, что большинство родственников по отцовской линии оказались в Турции, а по материнской — в Греции.

В 1943 году семья Арифа Старовы перебралась в Македонию, в город Струга, находящийся, как и Поградец, на берегу Охридского озера. С этого события начинается роман «Водная пирамида».

Центральный герой романа, Отец — беженец, эмигрант, образованный и мыслящий человек, который ищет «пристанище навсегда» для себя и своей семьи. Отсюда — размышления героя романа и автора о правах человека, о свободе мысли и слова, о межнациональных отношениях, о границах между людьми и странами. В самом роду Отца есть христиане и мусульмане. Автор касается вопроса о вероисповедании, выступая за толерантные отношения между представителями разных религий. То, что отцовская семья живет на берегах уникального озера, на его «райских просторах», позволяет автору поднять на страницах книги важные проблемы защиты окружающей среды от неоправданного вмешательства человека в природу, сохранения редких видов рыб, птиц и животных, а также самого озера как источника питьевой воды.

Для русского читателя интересным является и тот факт, что страстным защитником Охридского озера и «природы озерного края», заслужившим огромное уважение жителей Струги, выступает русский эмигрант, биолог Игорь Лозинский, прототипом которого послужил известный на Балканах русский ученый Николай Незлобинский.

Помимо Отца и Матери, помимо верного друга семьи Гури Порадеци, помимо Игоря Лозинского и его ученика Цветана Горского, помимо десятка других лиц, несомненными героями романа являются отцовские книга (по мнению Матери, имеющие «душу»), угри («удивительные существа, своими миграциями испокон века связывающие Балканы с миром») и Озеро (это слово в романе пишется с большой буквы, как и слова: Отец и Мать).

«Водная пирамида», с одной стороны, роман автобиографический, бытовой, с другой, — роман философский и исторический, открывающий читателю широкую картину балканской жизни, как отмечает сам автор, «сквозь призму падений трех последних империй на Балканах: Оттоманской, фашизма и сталинизма».

Автор по-балкански неспешно расплетает перед читателем «запутанные и частенько оборванные нити судеб» своего рода и других семей, живших на балканских просторах, в поисках выхода из «балканского лабиринта».

«Водная пирамида» (как и вышедший в 2010 году на русском языке еще один роман Луана Старовы «Время коз») — часть огромного эпического полотна, которое на протяжении вот уже двадцати лет создает писатель. Подлинной «балканской саги», и сегодня открытой для продолжения…

Ольга Панькина

Водная пирамида

                  L’ANGUILLA

L’anguilla, la sirena

dei mari freddi che lascia il Baltico

per giungere ai nostri mari,

ai nostri estuari, ai fiumi

che risale in profondo, sotto la piena awersa,

di ramo in ramo e poi

di capello in capello, assottigliati,

sempre piú addentro, sempre piú nel cuore

del macigno, filtrando

tra gorielli di melma finchè un giorno

una luce scoccata dai castagni

ne accende il guizzo in pozze d’acquamorta,

nei fossi che declinano

dai balzi d’Appennino alia Romagna;

l’anguilla, torcia, frusta,

freccia d’Amore in terra

che solo i nostri botri о i disseccati

ruscelli pirenaici riconducono

a paradisi di fecondazione;

l’anima verde che cerca

vita là dove solo

morde l’arsura e la desolazione,

la scintilla che dice

tutto comincia quando tutto pare

incarbonirsi, bronco seppellito;

l’iride breve, gemella

di quella che incastonano i tuoi cigli

e fai brillare intatta in mezzo ai figli

dell’uomo, immersi nel tuo fango, puoi tu

non crederla sorella?

Eugenio Montale

                     УГОРЬ

Угорь, эта сирена

холодных морей, оставляет Балтику,

чтобы добраться до наших морей,

до наших рек, их устьев,

поднимаясь из глубин, плывя против течения,

от русла к руслу,

от протоки к протоке, вжимаясь

в самую сердцевину, в камни,

пробиваясь сквозь грязь,

пока однажды

свет, слетевший с каштана,

не взорвет его в стоячей воде

ущелий, ниспадающих

с отрогов Апеннин к Романье;

угорь, факел, хлыст,

стрела Амура на земле,

его лишь наши теснины и пересыхающие

ручьи Пиреней приводят

к раю нереста;

зеленый дух в поисках

жизни, где только

сушь и жалящее одиночество,

искра, говорящая,

что все начинается тогда, когда кажется, что все

сгорело дотла, обуглилось;

краткая вспышка, близнец

другого, запечатленного во взмахе ресниц,

чтобы он мог нетронуто сиять среди сынов

человеческих, тонущих в твоей грязи,

разве ты не видишь в ней сестру?

Эудженио Монтале

Часть первая

1

Я стоял на македонской земле, на краю огромной скалы, балконом нависшей над синим бескрайним простором Озера. За моей спиной был монастырь Святого Наума, по красной черепичной крыше которого гордо расхаживал павлин с распущенным хвостом всех цветов радуги, привносивший свою лепту в красоту библейского пейзажа. Взор, миновав границу между двумя странами, обозначенную белыми, едва заметными отсюда плавучими знаками на глади Озера, уперся в близкий берег, в Албанию.

Я смотрел на родной городок Поградец, откуда началось последнее переселение отцовского семейства в далеком 1942 году, после которого ему было суждено навсегда остаться на новой земле. По рассказам Мамы, всю жизнь бережно хранившей доставшуюся ей по наследству связку ключей от домов, которые когда-то пришлось покинуть нашим предкам, выходило, что самым старым в ней был ключ от