время странно себя ведут. Их не застать в каютах, очень часто они запираются в душевой или туалете… а иногда они вообще куда-то пропадают, — Липов перешел на заговорщицкий шепот, — Доктор я считаю что это болезнь, эпидемия! Нет, не биологическая. Это массовое нервное расстройство! — (Я уже «наслаждался» хихиканьями экипажа, и сожалел, что доктор их не слышит, он, наверное, действительно бы усомнился в благополучии душевного состояния команды, которая не проявляла не капли сочувствия к своему капитану.) — Это массовый психоз! Нужно срочно принимать меры, иначе эта странная форма клаустрофобии… я понимаю простые бытовые нужды, но что в душевой делать с книгой?!

— Я, как капитан, точно скажу вам, что за фобия у моей команды. Это «Липофобия»! От вас нет покоя даже в собственной каюте! Понятно, почему человек идёт спокойно почитать в душевую! Или вы предлагаете и там камеры поставить?… Валяйте! И в туалете за одно! Чего мелочиться?!

— Но… я всего лишь стараюсь осветить все стороны жизни нашей экспедиции, во всех подробностях…

— А кому интересны будут такие подробности?! Может, хотите узнать какого цвета на мне нижнее бельё, или какой свежести мои носки! Они ни чем не отличаются от ваших, если простым логическим построением вычислить что форма у всех стандартная… А, понял! Вам интересно ковыряюсь ли я в носу!.. Поверьте на слово — технология принятия ванн и справление естественных надобностей ни чем не отличается от других представителей нашего вида. Мы обыкновенные люди — едим, спим, дышим так же как все, и развлечения у нас обычные. Не нужно, например, освещать эту партию шахматов как турнир вселенского масштаба… Липов, поймите — человек имеет право на личную жизнь, а вы такой у нас борец за права и свободы на Земле первым же их и нарушаете. И так! Диагноз установлен. Причина болезни — присутствие на борту занудливого назойливого надоедливого репортёра! Способ лечения — изолирования его от экипажа, а ещё лучше катапультирование! Доктор со мной согласен, так что Липов, если не измените поведения, то мы создадим на основе спасательной шлюпки карцер, а там, если что и более радикальная мера уже не так сложна будет.

После этого разговора Липов притих и почти не надоедал, стал очень вежлив и всегда спрашивал разрешения, перед тем как включить камеру. Я даже уже решил, что он исправился, но он опять совершил пакость, совсем уж из ряда вон выходящую. Ещё в начале путешествия у меня возникало желание разбить видеокамеру о его голову.

Когда мы наконец добрались до «Золотого солнца», то обнаружили в её системе целых три обитаемых планеты, а так как не знали какая главная, то решили приземлиться на ближайшей. Забегая вперёд хочу сказать что это, к моему счастью, была лишь новая колония, местные только начали её освоение. Они изобрели пространственный передатчик материи (ну, телепортатор) раньше, чем развилась у них космонавтика, и те шары с «приглашениями» они просто «рассылали» наугад по вселенной. Наше сотрудничество стало обоюдно выгодным, обмен технологиями был полезен обоим сторонам, хотя вы ещё узнаете об этом из школьного курса истории. А я получил свою заслуженную награду — этот орден, как первый почётный гость, ступивший на их землю. К тому же именно я нашёл и даже расшифровал «хрустальную головоломку», не без помощи Дмитрия конечно, его тоже наградили, как и всех остальных членов экспедиции, кроме Липова, который сидел взаперти, а его функции выполнял наш инженер. С камерой он справлялся не хуже репортёра, а может и лучше. Критики потом назвали этот репортаж самым лучшим и даже признали Липова журналистом века. Да, на земле не узнали, кто на самом деле снимал репортаж. Просто лишения Липова такой возможности было наказанием, в ответ на его пакость.

— А что же натворил Липов?

— В сущности, я вспоминаю сейчас это с улыбкой, ведь теперь мне порой это кажется глупостью и не таким важным, как тогда, но то был предел терпения. Когда мы приземлились на первой планете и после проверки атмосферы на жизнепригодность собрались выйти, произошел этот инцидент. Мы стояли у трапа, я как положено впереди, за мной команда в порядке субординации, а рядом суетился Липов, «трещал» без умолку, но мы терпели, ведь для этого момента его и брали с собой. Он пребывал на пике своей умственной активности, а его единственная пара извилин скручивалась и завязывалась в узлы от нервного напряжения. Я уже занёс ногу над трапом, чтобы выполнить обещанную мне почесть, как вдруг этот идиот, наверное от чрезмерного усердия, сбежал вниз и отбежав от корабля подальше решил взять крупный план.

— Вот он, знаменательный момент в истории человечества! Сейчас Землянин впервые ступит на эту землю! — затараторил он. Я постоял в нерешительности, оглянулся, команда смущёно отводила глаза, пытаясь проглотить нервную смешинку. Решившись, я спустился вниз с такими мыслями — Бить камеру об эту голову бесполезно, да и человечество жалко лишать исторических кадров (даже если есть запасная), а вот от пары выбитых зубов ещё ни кто не умирал!