- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (59) »
Мое сердце бешено стучало в груди, я вытянула руки и пальцы, как только могла, чтобы успеть схватиться за что-нибудь. Тонкая ветка сломалась, когда я обхватила ее пальцами. Но это замедлило мое падение, позволив мне уцепиться рукой за более крупную ветку, тело рухнуло на нее, отзываясь болью.
— Мей? — кричал отец с паникой в голосе.
— Я в порядке, — я подтянулась на ветку, дрожа с ног до головы. Мои ногти были сломаны, два кровоточили. Мои ладони были полны заноз, которые мне придется вытащить, до того как я полезу снова. — Я на ветке. Я спущу через мгновение, — взгляд вниз показал, что упала я довольно низко, что я счастливица. Если бы я не схватилась за ветку, я бы разбилась на смерть. Я глубоко дышала, прижавшись к дереву, медленно успокаивая сердцебиение. Успокоившись, я осторожно спускала. Так близко к возможности пораниться я еще не была. Это пугало меня до мозга костей. Но я все равно чувствовала возбуждение. Когда мои ноги коснулись травы, я могла думать только о том, что хочу сделать это снова.
* * *
В тот же день, но позже, мы отправились на деревенский рынок, чтобы обменять немного дерева на молоко и мясо.
Возвращаясь, мы проходили мимо ближайших ферм. Многие жители деревни стояли на расстоянии вытянутой руки от нас. Наверное, это было из-за запаха, или из-за того, что мы пришли из леса Ваэрг. Наверное, дело было в Анте, его огромные размеры и оленьи рога многих пугали. Но мне было все равно. Мне хватало отца и Анты.
Наша телега поскрипывала, пока мы шли из леса. Старый фермерский козел повернул голову и смотрел на нас, глаза его скользили по боку Анты. Его брови соединились, словно он думал, почему белый олень остался со мной. Можно было подумать, что он мог о таком размышлять, но Анта просто поворачивал голову.
Хальц-Вальден отличалась от всего королевства, хотя это говорил мне только отец. Я никогда не покидала деревню. Жители деревни переселились сюда во время Королевской войны, устав от насилия. Они хотели мирной жизни. Мы с отцом были не единственными темнокожими людьми в деревне — иммигранты пришли сюда со всего Эгунлэнда, даже из Песков Анади, — но мы были самыми бедными. В отличие от остальных людей из Хэдэлэндс и с Южного Архипелага, что пришли с богатством из бриллиантовых шахт и кузниц, мои дальние родственники пришли сюда ни с чем. Они много десятилетий провели, продавая лесоматериалы. Они построили хижину из этих же материалов, в ней мы жили и по сей день.
Хальц-Вальден располагалась в долине между горами Красных Вершин на юге и лесом Ваэрг, что растянулся за севере до Цины, и была самостоятельной деревушкой. С маленькой мельницей у реки и парой ферм в окрестностях мы выживали, почти не связываясь с остальным Эгунлэндом.
Мы прошли фермы и углубились в деревню, направляясь во двор у таверны Падший Дуб, где располагался рынок. Вокруг толпились люди, их руки были полны цветов, а корзинки — переполнены выпечкой. Запах свежеиспеченного хлеба вызвал урчание в моем животе.
— В чем дело? — я убрала с глаз волосы, грязь и древесные опилки и обратилась к одной из продавщиц молока. Она была в длинной тунике, что на талии была подвязана веревкой. Из-под туники выглядывала юбка. Она помахивала свежими цветами — колокольчиками, плющом, ромашками и розмарином, пахнущими сладко и терпко, — над деревянной аркой деревенских ворот. — Почему вы предлагаете цветы?
Продавщица нахмурилась, глядя на Анту, а потом заметила мой внешний вид и вскинула брови.
— Снова была в лесу, Белый Олень? — фыркнула она. — Роберт, думаю, лучше бы ты не пускал свою дочь туда.
Отец выступил в мою защиту.
— Но разве мне не нужно ее кормить?
Она пробормотала что-то о получении нормального занятия.
— Цветы, — напомнила я. — Мы ждем гостей?
Казалось, что я произнесла магическую фразу, поскольку ее лицо тут же прояснилось, а румяные щеки пересекла широкая улыбка. Ее тонкие брови взмыли еще выше, а глаза сверкали от возбуждения.
— Принц приедет за Эллен. Так романтично.
Мы с отцом переглянулись. Король ожидал рожденную с мастерством, чтобы женить на ней своего сына, принца Казимира. Они искали вдоль и поперек того, что выказывал бы признаки мастерства — магии, что передавалась с кровью Древних, — и тогда они восстановили бы магию королевства и разожгли бы Красный Дворец. Я знала о нем только слухи, в части которых говорилось о машинах и хитрых конструкциях, что создавали свет без огня и делали драгоценные камни.
— У Эллен есть мастерство? — спросила я. Я знала Эллен. Она была дочкой мельника, одной из самых красивых девушек в городе с молочно-белой кожей, черными волосами и овальными синими глазами. Когда нам было по шесть, она указала на мои дырявые ботинки и рассмеялась, а я толкнула ее в лужу. Мельник меня за это отругал.
Продавщица молока кивала так быстро, что ее подбородок трясся.
— О, да. Она затемнила плющ прикосновением.
Я скрестила руки и закатила глаза. Отец подавил смешок.
— Кто вам такое сказал? — сказала я.
— Мне и не нужно говорить, — сказала женщина. Она склонилась ниже и выхватила цветы из корзинки. — Вся деревня это знает, — он отвернулась и принялась украшать свой прилавок маргаритками.
Мы знали, что разговор окончен, и оттянули Анту от женщины.
Отец легонько ткнул меня локтем в бок.
— Похоже, ты не поверила.
Я кивнула.
— Так и есть, — я пробежала ладонью по снежной шубе Анты. Она засверкала от моего прикосновения, словно на шерсти был лед или звезды.
— Не на людях, Мей. Даже когда принц женится, тебе придется хранить это в секрете. Иначе ты будешь в опасности.
— Знаю, — ответила я с вздохом, обхватив Анту за шею.
Они называли меня Белым Оленем, потому что в тот день, когда я родилась — а мама умерла — у окна нашей хижины появился белый олень, тогда еще совсем ребенок, по словам отца. Он пытался прогнать его, но олень возвращался, смотрел в окно на маленькую меня. Когда я научилась говорить, я вопила: «Анта! Анта!», — и
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (59) »