Несмотря на то, что тот убрал файл подальше одиннадцать лет назад, он иногда задумывался о Потерянной Девочке. Логика подсказывала, что она наверняка умерла от голода в лесу или кто-то ее застрелил. Он никогда не ожидал, что она снова появится. И уж точно не так.
Она слишком хорошо выжила. Стала чем-то слишком сильным.
Телевизор был выключен, но железный голос девушки все еще звенел у него в ушах. Я, Я, Я. Раскрывая все секреты Фюрера и его собственную ложь перед всем миром.
Ее осуждение не было пустыми словами. Доктор Гайер знал, что вина за все это заставит его чины пасть в бездну. Опустится на его плечи, как гром от молотка Тора. Он уже трясся...
Если бы он только не соврал тогда Химмлеру. Если бы он держал ее взаперти, как всех остальных после. Если бы он выбрал кого-то другого той ночью, стоя на коробке из-под яблок...
Но дело было сделано, и корчиться от него не было смысла. Девочка жива, а двойник мертв, и все, что мог доктор Гайер, - это поднять очки к глазам и ждать. Он сидел за столом, уставившись на блестящий черный телефон.
Он молчал долгое, долгое время. Он полагал, что в Канцелярии и так заняты попытками залатать инцидент (в конце концов, его видели все). Химмлер, наверняка, покрывал ругательствами какого-нибудь мальчика для битья. Словесное свежевание, которое с показательной яростью ожидает и Гайера.
Ангел Смерти надеялся, что это единственное наказание, которое он получит.
Девочка была началом всего, и когда телефон зазвонил, доктор Гайер не мог отделаться от мысли, что она же была и концом.
ГЛАВА 36
2 АПРЕЛЯ , 1956
КРАСНЫЕ ЗЕМЛИ
Вот, что видел мир: Фюрер, умирающий миллионы раз. Кричащая девочка, выстрел, падение, показанное на миллионах отдельных экранов в миллионы отдельных моментов.
А потом была неподвижность, полная, на которой написано: НЕТ СИГНАЛА.
Но сигнал уже был послан. Один за других люди выключали свои телевизоры. И начали движение.
В Риме открылась дверь цветы бычьей крови. Партизаны окутали улицы, как крысы. Парень, чье лицо было покрыто прыщами, скрестил руки на груди и восхвалил Волчицу.
В Каире мужчина опустил кальян и взял в руки карабин, спрятанный с Великого Падения. По всему городу люди сделали то же самое. У них была назначена встреча в покоях Рейхскомиссара.
В германии генерал Эрвин Рейниджер завершил созыв всех офицеров, которых ему удалось завербовать для сопротивления. Некоторые из них нервничали: это было заметно по капелькам пота над губой и мечущимся глазам. Другие были непоколебимы. У всех зудила совесть. Вместе они представляли более половины армии Рейха, и их полки уже окружили город. Готовые захватить его полностью.
В подвале Генрике заколола свои слишком выцветшие волосы и меняла кнопки на карте. С каждым вздохом она молилась о девушке, которую считала за дочь. С каждым вздохом она молилась, чтобы весь красный цвет ушел.
А за двадцать тысяч километров Яэль пробиралась сквозь улицы Токио, ее короткие черные волосы все еще мокрые от воды рва, который она только переплыла, черты лица идеально сочетаются с каждым пешеходом на улице. Она держала ухо в остро, пытаясь уловить хоть какие-то новости о том, что происходит на западе. Но единственными словами из уст людей были Адель и убийство. Внимание было приковано к выстрелу, раздавшемуся на балу Победителей. Как и планировал Рейниджер.
Ее миссия прошла не совсем гладко, да, но она не была провалена. Она сделала все, что от нее требовалось: проехала на мотоцикле через континенты, посетила бал Победителей, достала оружие, выстрелила в упор. Человек умер, чтобы сделать мир лучше, и хотя это и была ошибочная жертва, кровь было не вернуть.
Красный цвет пролился. Но в этот раз, наряду с ним лилась и надежда.
Операция Валькирия Два на ходу. По всему Рейху сети сопротивления работали, распространялись. Лондон. Париж. Багдад. Триполи. Прага. Вена. Амстердам. Город за городом, они восставали.
Мир не просто двигался. Он ожил. И он готов к борьбе.