Макрохристианский мир в эпоху глобализации
ПРЕДИСЛОВИЕ
Второй том трехтомного издания «Цивилизационная структура современного мира» является логическим продолжением первого тома, в котором анализировались глобальные трансформации современности1. Он посвящен рассмотрению трех цивилизаций, органически связанных своим происхождением, социокультурными основаниями и базовыми идейно–ценностно–мотивационными, ментальными архетипами с христианской традицией, что позволяет объединять их под общим названием Макрохристианский цивилизационный мир.
Речь идет о занимающей в названном мире в течение последнего полутысячелетия центральное положение и, в значительной мере, играющей системообразующую роль Запада, Западноевропейско–Североамериканской цивилизации с ее филиациями (наиболее значительной среди которых является Австралийско–Новозеландская), а также о цивилизациях Латиноамериканской и Восточнославянско–Православной, с неменьшим основанием именуемой и Православно–Евразийской, отпочковавшейся в конце Средневековья от погибавшей Византийско–Восточнохристианской. Все они имеют свою субцивилизационную структуру, наиболее четко просматривающуюся в цивилизации Запада, состоящего из Североамериканского и Западно–Центральноевропейского блоков.
Особое внимание уделено зонам цивилизационных стыков, повышенно конфликтогенным регионам современного мира: Балканам, Кавказу, Центральной Азии. Располагаются они на пространствах, где исторически происходило взаимопересечение и взаимоналожение двух или трех различных цивилизационных массивов. Их рассмотрение имеет особенно важное значение для осмысления глубинных истоков терзающих эти области многовековых конфликтов. Поэтому, кроме народов христианской макроцивилизационной идентичности, в соответствующих разделах речь идет и о традиционно мусульманских государствах, таких, как Турция, Казахстан или Узбекистан.
Стоит отметить, что сами понятия «Макрохристианский мир» или «Восточнославянско–Православная цивилизация» применительно к современности являются весьма условными и отражают скорее развитие понятийного аппарата тойнбианской философско–исторической традиции, чем действительные убеждения основной массы соответствующих народов. Индифферентное отношение к религии большого числа англичан или французов, украинцев или русских общеизвестно, но и те, кто считает себя приверженцем той или иной христианской конфессии, в своем абсолютном большинстве имеют об исповедуемом ими вероучении самые смутные представления.
Однако более существенно то, что культуры, прежде всего базовые ценностные основания соответствующих народов, сложились на базе христианской (православной или католически–протестантской) традиции и имманентно, пусть сегодня и в весьма модифицированной форме, содержат в себе ее ценности и ментальные установки. Это также позволяет и применительно к современности пользоваться понятием «Макрохристианский мир».
Третий, завершающий том, в настоящее время готовящийся к публикации, посвящен положению и особенностям развития традиционных цивилизаций Востока: Мусульманско–Афразийской и Индийско–Южноазиатской цивилизациям, Китайско–Дальневосточному цивилизационному миру, состоящему из Китайско–Восточноазиатской и Японско–Дальневосточной цивилизаций, а также цивилизационной общности Транссахарской Африки.
ВВЕДЕНИЕ (Ю. Н. Пахомов, Ю. В. Павленко)
Мир–системное ядро, Запад и цивилизационная структура Макрохристианского мира (Ю. В. Павленко)
В первом томе данного исследования2 под разными углами зрения рассматривалась концепция мир–системы, разработанная И. Валлерстайном и его последователями. Было отмечено, что структура мир–системы имеет трехуровневый характер — ядро, периферию и полупериферию. Если в странах ядра концентрируется высокоприбыльное, высокотехнологичное, производство с высокими доходами, то периферия характеризуется преобладанием низкотехнологичного, малоприбыльного, производства с низкими доходами. Промежуточное положение между странами мир–системного ядра, в которое входят государства Северной Америки, Западной Европы и Япония, вышедшие на постиндустриальный, информациональный (по М. Кастельсу) уровень развития, и отсталой периферией занимают индустриальные страны полупериферии.
И если мир–системное ядро сегодня соответствует информациональному типу общества, то полупериферия находится на индустриальном уровне, а периферия охватывает бедные аграрно–ресурсодобывающие страны, которые практически не имеют шансов улучшить свое положение. Как на большом фактическом материале доказала Б. Столлингз, другие регионы мира организуют свои экономики вокруг этого ядра в отношениях многоаспектной зависимости3. В то время, как основные сегменты экономики всех стран связаны в глобальную сеть, отдельные сферы и части стран и целых регионов не подключены к процессам изготовления, накопления, трансляции и трансформации информации в планетарном масштабе. И хотя информационализация мир–системного ядра влияет на всю планету, и в этом смысле ее можно считать глобальной, тем не менее огромное большинство людей на земле не работает в его системе и не потребляет его продуктов. Поэтому критерием размежевания между странами мир–системного ядра, полупериферии и периферии может считаться мера привлечения к глобальному информационализму.
Ядро и периферия с полупериферией находятся в отношениях неравного, неэквивалентного обмена, так что первое эксплуатирует вторые. Продукция государства ядра настолько эффективна, что является конкурентоспособной и в других странах ядра и таким образом это государство получает первоочередную выгоду от максимально свободного мирового рынка. При этом государство должно быть достаточно сильным для устранения и преодоления внутренних и внешних политических барьеров на пути свободного потока своей продукции, в идеале обладать мировой гегемонией (чего фактически достигли США в 90‑х гг. прошедшего века). Однако лишь только государство становится настоящим гегемоном, оно начинает приходить в упадок и обычно не потому, что теряет силу, а потому, что другие усиливаются4.
Теоретиками мир–системного направления было обосновано, что в современном мире мировая система является первичной относительно национальных государств. Следовательно, мировая экономика, мировые политические институты и процессы имеют собственную логику развития и структурную динамику, так что могут быть