секретаршу:

— Если в ближайшие несколько часов мне будут звонить, передайте, что я в Ассоциации Фермеров юго-востока, либо в машине доктора Этланд. Она в очередной раз по дешевке купила аэрокар на Орадо и прихватила его с собой на Нэнди-Клайн. Здесь номер, по которому можно связаться с ее машиной.

Спустя несколько минут он уже поднимал в воздух с посадочного уступа «Пан-элементал» Найл Этланд, осторожно касаясь руля управления. Доктор тем временем увлеченно накладывала косметику.

— Ты с ней особенно не церемонься, — посоветовала она, искоса поглядывая в зеркальце пудреницы. — Как только ухватил суть дела, нет ничего проще, чем управлять ею.

— Я не хочу по ошибке включить третью космическую скорость, — буркнул Паррол.

— Дурачок, это же невозможно… пока не окажешься в открытом космосе. Слушай, подними лобовое стекло, а? Четвертая кнопка, второй ряд, левая сторона… «Эйджнес»? Ну, я не знаю. Если бы эти коровы не исчезали, а дохли, я бы тоже, наверно, подумала об «Эйджнес».

Паррол нашел кнопку ветрового стекла и после секундной заминки нажал ее. Обдувающий их со свистом ветер внезапно утих. Почувствовав себя более уверенно в вождении «Пан-элементала», — только Найл могла бухнуть двухгодичную зарплату на реальную угрозу для жизни, которой являлся этот гоночный аэрокар — Паррол переключился на более высокую скорость и повернул направо к морю. Под ними промелькнула вереница зданий и скрылась из виду. Взору предстала залитая солнцем береговая линия океана Нэнди-Клайна, опоясывающего всю планету.

— А что, если существуют какие-то химические средства, с помощью которых можно было заставить стадо морских коров покинуть определенный участок океана?

— Конечно, существуют. Но кто бы взялся за химическую обработку участка водной поверхности, длина которого сто пятьдесят километров, а ширина — почти восемьдесят? Кроме того, эту территорию покинули бы не все коровы.

Распустив волосы, Найл расчесала их, встряхнула головой и уложила на место.

— Попробуй-ка лучше выдвинуть другую гипотезу, Дании, — сказала она.

— А у тебя имеется собственная гипотеза?

— Нет. Сначала посмотрим, что происходит на чрезвычайном съезде фермеров. — Найл мотнула головой назад. — У меня в багажнике напихано всякое разное испытательное оборудование — на случай, если нам все-таки придется искупаться.

Они немного помолчали. Потом Паррол произнес:

— Кажется, там внизу все нормально. Ты не находишь?

Он повернул налево и, замедлив ход, стал снижаться к береговой линии континентального шельфа. В нижней точке отлива шельф простирался почти на шестьдесят километров на восток, образуя солончак колоссальных размеров. С той высоты, на которой находились Найл с Парролом, он представлял собой целую палитру оттенков желчи. Над шельфом кружилось несколько автолетов. Через покрытые водорослями озера, которые образовались при отливе, натужно пробирались баркасы с топливом.

— Такое впечатление, — заметила Найл, — что «Годвисонос Океаник» отправила чуть ли не всех своих сотрудников выискивать поштучно все, что осталось! — Потом она неуверенно промолвила: — Ты прав насчет тех стад, что не выказывают ни малейших признаков беспокойства. На самом-то деле, морских коров ничего особо и не тревожит.

— Ладно, давай поторопимся на съезд, — вздохнув, произнес Паррол.

* * *

Ближе к полудню в районе шельфа солнце стало припекать вовсю. Воздух наполнился тяжелыми запахами соленой воды и буйной растительности. Паррол подогнал водный скутер с опознавательным знаком «Годвисонос Океаник», который сопровождала крикливая стая потревоженных птиц-жужелиц, к кромке прибрежного водоема, образовавшегося при отливе. Здесь эти пурпурно-черные создания оставили суденышко в покое. Скутер сел на воду, и медленно подкатил через весь водоем к «Пан-элементалу» Найл, укрытому в зарослях камыша.

Паррол внимательно огляделся. Облетая эту местность полчаса назад, он видел гибкую длинноногую фигуру доктора Этланд. Она стояла на капоте своей машины, облаченная в открытый купальник и ласты. Сейчас ныряльщицы видно не было. На багажнике «Пана» валялось что-то из испытательного оборудования. Помутневшая вода свидетельствовала о том, что под ее поверхностью паслись морские коровы.

Паррол перешагнул в большое аэро и пришвартовал к нему свой скутер. На нем были надеты панталоны до колен и ласты. К поясу крепились гарпунное ружье для подводной охоты и нож в чехле. Шельфовые фермы редко подвергались нашествию глубоководных хищников, однако более мелкие вредители попадались частенько. Он дотянулся до задней полки скутера и, порывшись среди барахла, как то: диктофона, ящика с картами и диаграммами, телекамеры, аппарата для дыхания под водой и карманного переговорного устройства, достал сигареты. Когда он закуривал, метрах в шести от него из воды высунулась приплюснутая звериная голова — бурая, с густыми и длинными усами, с белым шрамом, пересекающим череп наискосок — и уставилась на человека в упор.

— Привет, Спиф, — обратился к этой голове Паррол, как к хорошему знакомому. Он узнал в зверюге старшую из двух охотничьих выдр, которых Найл, будучи занятой подводными работами, держала подле себя, как телохранителей. — Где босс?

Выдра фыркнула, изогнула спину, и ее трехметровое тело, словно текущая струя густого машинного масла, скрылось под водой. Паррол терпеливо ждал. Через минуту-другую слева от него послышался плеск. На этот раз на него смотрела уже не морда, а лицо доктора Найл Этланд. Она подплыла к Парролу, и он протянул ей руку, чтобы помочь взобраться на капот «Пан-элементала». Найл отжала волосы и стянула с головы прозрачный аппарат для дыхания под водой, покрывающий всю переднюю часть головы.

Взглянув на свои наручные часы, она поинтересовалась:

— Ну что? Удалось выяснить что-нибудь новенькое за эти полтора часа?

— Да, есть кое-какие сведения… — Паррол вдруг запнулся. Почти посередине водоема, оставшегося после отлива, медленно и почти беззвучно из воды поднялась громадная, розовато-серая туша. Пара выпученных буркал с угрюмой подозрительностью уставились на людей и их машины. Это был Гиппопотамус Амфибиус — земноводный бегемот. Он был завезен с Земли и приспособлен к жизни в морской воде, которая насыщена кормом в большей степени, нежели пресная. Это способствовало большему привесу тела. Кроме того, животное увеличили в размерах, его мясо сделали более нежным и придали еще кое-какие вкусовые качества. Так он стал морской коровой, чья доля в снабжении планет Федерации белковой массой была