- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (29) »
Хоккайдо?
— Нет, — ответил Комура.
— Хотите съездить?
— С чего это?
Сасаки прищурился и откашлялся.
— Сказать по правде, мне нужно передать одну маленькую вещицу в Кусиро. Вот бы неплохо, если б это смогли сделать вы. В долгу не останусь: с радостью оплачу ваш перелет в оба конца. Заодно договорюсь о ночлеге.
— Говоришь, маленькая?
— Примерно такая. — Сасаки очертил пальцами в воздухе куб сантиметров в десять. — И не тяжелая.
— Что-нибудь по работе?
Сасаки помотал головой:
— Ничего подобного. Стопроцентно частная передачка. Почтой отправлять не хочу — боюсь, с ней что-нибудь произойдет. Желательно передать с кем-нибудь из знакомых. По хорошему, нужно бы это сделать самому, но совершенно нет времени…
— Важная вещица?
Сасаки слегка скривил поджатые губы и кивнул:
— Можно не переживать, ничего хрупкого или горючего. Достаточно довезти и все. На досмотре в аэропорту никто не придерется. Она не доставит никаких неприятностей. Просто у меня не лежит душа отправлять почтой.
На Хоккайдо в феврале наверняка холодно. Но Комуре это безразлично.
— И кому там передать?
— Моей младшей сестре.
Комура нисколько не думал о том, как провести время. Строить планы не хотелось и предложение он решил принять. Причин для отказа не нашлось. Сасаки сразу же позвонил в авиакомпанию и заказал билет до Кусиро. Вылет вечером третьего дня.
Наследующий день на работе Сасаки передал Комуре маленькую коробочку в коричневой обертке, похожую на урну под прах. На ощупь, казалось, из дерева. Как и говорил Сасаки, почти ничего не весила. Поверх бумаги обмотана широкой и прозрачной клейкой лентой. Комура повертел коробочку в руках, слегка потряс — никакого звука.
— Сестра приедет встречать в аэропорт. Сказала, что непременно подготовит вам ночлег. Стойте на выходе в зале прилетов с коробкой в руках. Не беспокойтесь — аэропорт там небольшой.
Собирая вещи, Комура замотал коробку в смену белья и уложил в сумку. Самолет оказался намного полнее, чем он предполагал. Комура лишь качал головой, недоумевая, зачем стольким людям лететь посреди зимы из Токио на Хоккайдо.
Газеты по-прежнему пестрели статьями о землетрясении. Усевшись на место, Комура от корки до корки прочел утренний выпуск. Число погибших продолжало расти. Многие районы оставались без света и воды, люди лишились крова. Открывались факты один жутче другого. Однако в глазах Комуры все детали казались на удивление плоскими, без глубины. Все звуки доносились будто издалека, монотонным эхом. По-настоящему занимало его одно — мысли о жене, которая все больше и больше отдалялась от него.
Он механически пробежал глазами статьи о землетрясении, затем снова подумал о жене и опять уставился в статью. Утомившись думать и водить глазами по строкам, он задремал. А очнувшись, опять подумал о жене. С какой стати она так серьезно, с утра и до вечера, забывая о еде, следила за сообщениями о разгулявшейся стихии? Что она во всем этом видела?
В аэропорту Комуру окликнули две молодые женщины, одетые в пальто одинакового цвета и дизайна. Одна — с ухоженной бледной кожей, высокая, с короткой прической. У нее как-то странно выступала перемычка от основания носа к полной верхней губе — словно у короткошерстных копытных. Вторая девушка, ростом пониже, казалась вполне симпатичной, если бы не нос-пуговка. Волосы — прямые, до плеч, открытые уши, на мочке правого — две родинки: они бросались в глаза из-за сережек. Обеим женщинам, похоже, лет по двадцать пять. Они повели Комуру в кафе аэропорта. — Меня зовут Кэйко Сасаки, — представилась та, что покрупнее. — Наслышана о вас от брата. А это моя подруга Симао. — Рад познакомиться. — Здравствуйте, — сказала Симао. — Брат говорил, у вас недавно умерла жена? — Лицо Кэйко Сасаки стало соболезнующим. — Да нет, не умерла, — после некоторой паузы откликнулся Комура. — Как же? Брат позавчера так и сказал: мол, господин Комура на днях лишился супруги. — Да нет же, просто развелся. Насколько я знаю, жива-здорова. — Странно. Я не могла ослышаться, ведь это серьезно. Похоже, перепутав факты, она расстроилась. Комура положил в кофе немного сахару и, бесшумно размешав, отпил глоток. Жидкость оказалась слабой и безвкусной. Даже не кофейная субстанция, а лишь ее символ. Комура удивился: «Постой, а что я здесь вообще делаю?» — Нет, видимо, я все-таки ослышалась. Другого объяснения не нахожу, — несколько воспрянув духом, сказала Кэйко Сасаки. Затем глубоко вздохнула и слегка прикусила губу. — Извините за бестактность. — Ничего страшного. По мне, так особой разницы нет — ушла и ушла. Пока они разговаривали, Симао улыбалась и молча смотрела на Комуру. Похоже, он ей понравился — Комура понял это по всему ее виду и выражению глаз. Между ними повисла пауза. — Первым делом я вам передам важный груз, — сказал Комура, расстегнул на сумке «молнию» и вынул из-под толстой футболки сверток. «Секундочку, я ведь должен был держать его в руках, — подумал он. — Это был сигнал. Как они поняли, что это я?» Кэико Сасаки протянула руки, приняла сверток и посмотрела на него без всякого выражения. Прикинула вес на ладони и, как накануне Комура, потрясла возле уха. Затем улыбнулась Комуре: мол, все в порядке — и опустила себе в сумку. — Мне нужно позвонить. Ничего, если я отлучусь? — сказала она. Повесила сумку на плечо и направилась к телефону-автомату в углу. Комура посмотрел ей вслед: выше пояса тело ее оставалось жестким, лишь то, что ниже поясницы, двигалось плавно и механически. Наблюдая за ее походкой, Комура поймал себя на странной мысли: словно в памяти отчетливо прояснилась какая-то картина прошлого. — Вам уже приходилось бывать на Хоккайдо? — поинтересовалась Симао. Комура покачал головой. — Верно. Путь неблизкий… Комура кивнул и осмотрелся: — Хотя… сижу я здесь и совсем не ощущаю, что уехал далеко. Странно даже. — Из-за самолета. Из-за скорости, — сказала Симао. — Тело движется, а сознание за ним не поспевает. — Может, и так. — Хотелось съездить куда-нибудь подальше? — Пожалуй. — Как не стало жены? Комура кивнул. — Но как далеко ни уезжай, от себя не убежишь, — сказала Симао. Комура рассеянно изучал сахарницу, но тут поднял взгляд на женщину. — Да, ты права. Куда ни податься, от себя не убежишь. Как от тени. Всегда следует за тобой по пятам. — Наверное, любили жену? Комура уклонился от ответа. — Так ты, значит, подруга Кэйко Сасаки? — Да, мы с ней такие закадычные подруги! — Какие — «такие»? — Вы не голодны? — тоже ответила вопросом на вопрос Симао. — Не знаю. Вроде бы да. А вроде и нет. — Поужинаем втроем чем-нибудь горячим?
В аэропорту Комуру окликнули две молодые женщины, одетые в пальто одинакового цвета и дизайна. Одна — с ухоженной бледной кожей, высокая, с короткой прической. У нее как-то странно выступала перемычка от основания носа к полной верхней губе — словно у короткошерстных копытных. Вторая девушка, ростом пониже, казалась вполне симпатичной, если бы не нос-пуговка. Волосы — прямые, до плеч, открытые уши, на мочке правого — две родинки: они бросались в глаза из-за сережек. Обеим женщинам, похоже, лет по двадцать пять. Они повели Комуру в кафе аэропорта. — Меня зовут Кэйко Сасаки, — представилась та, что покрупнее. — Наслышана о вас от брата. А это моя подруга Симао. — Рад познакомиться. — Здравствуйте, — сказала Симао. — Брат говорил, у вас недавно умерла жена? — Лицо Кэйко Сасаки стало соболезнующим. — Да нет, не умерла, — после некоторой паузы откликнулся Комура. — Как же? Брат позавчера так и сказал: мол, господин Комура на днях лишился супруги. — Да нет же, просто развелся. Насколько я знаю, жива-здорова. — Странно. Я не могла ослышаться, ведь это серьезно. Похоже, перепутав факты, она расстроилась. Комура положил в кофе немного сахару и, бесшумно размешав, отпил глоток. Жидкость оказалась слабой и безвкусной. Даже не кофейная субстанция, а лишь ее символ. Комура удивился: «Постой, а что я здесь вообще делаю?» — Нет, видимо, я все-таки ослышалась. Другого объяснения не нахожу, — несколько воспрянув духом, сказала Кэйко Сасаки. Затем глубоко вздохнула и слегка прикусила губу. — Извините за бестактность. — Ничего страшного. По мне, так особой разницы нет — ушла и ушла. Пока они разговаривали, Симао улыбалась и молча смотрела на Комуру. Похоже, он ей понравился — Комура понял это по всему ее виду и выражению глаз. Между ними повисла пауза. — Первым делом я вам передам важный груз, — сказал Комура, расстегнул на сумке «молнию» и вынул из-под толстой футболки сверток. «Секундочку, я ведь должен был держать его в руках, — подумал он. — Это был сигнал. Как они поняли, что это я?» Кэико Сасаки протянула руки, приняла сверток и посмотрела на него без всякого выражения. Прикинула вес на ладони и, как накануне Комура, потрясла возле уха. Затем улыбнулась Комуре: мол, все в порядке — и опустила себе в сумку. — Мне нужно позвонить. Ничего, если я отлучусь? — сказала она. Повесила сумку на плечо и направилась к телефону-автомату в углу. Комура посмотрел ей вслед: выше пояса тело ее оставалось жестким, лишь то, что ниже поясницы, двигалось плавно и механически. Наблюдая за ее походкой, Комура поймал себя на странной мысли: словно в памяти отчетливо прояснилась какая-то картина прошлого. — Вам уже приходилось бывать на Хоккайдо? — поинтересовалась Симао. Комура покачал головой. — Верно. Путь неблизкий… Комура кивнул и осмотрелся: — Хотя… сижу я здесь и совсем не ощущаю, что уехал далеко. Странно даже. — Из-за самолета. Из-за скорости, — сказала Симао. — Тело движется, а сознание за ним не поспевает. — Может, и так. — Хотелось съездить куда-нибудь подальше? — Пожалуй. — Как не стало жены? Комура кивнул. — Но как далеко ни уезжай, от себя не убежишь, — сказала Симао. Комура рассеянно изучал сахарницу, но тут поднял взгляд на женщину. — Да, ты права. Куда ни податься, от себя не убежишь. Как от тени. Всегда следует за тобой по пятам. — Наверное, любили жену? Комура уклонился от ответа. — Так ты, значит, подруга Кэйко Сасаки? — Да, мы с ней такие закадычные подруги! — Какие — «такие»? — Вы не голодны? — тоже ответила вопросом на вопрос Симао. — Не знаю. Вроде бы да. А вроде и нет. — Поужинаем втроем чем-нибудь горячим?
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (29) »