скалился. Миг! И плечо Нико вспорото. Ещё миг! И задет бок. Кровь. Боль. Отчаяние. Злость. Жарко. Как жарко.
Нико отступал, тяжело дыша. Он ослаб. Он так ослаб за время путешествия. Морская болезнь и дни мучительного забвения на Акульем острове. Холод и жара. Голод и жажда. Утопление. Чинуш будто стал в два раза быстрей и сильней.
Он схватил здоровую руку Нико и полоснул по ней ножом. Юноша скривился, выронил оружие. Брызнула кровь.
Всё было кончено. Нико завладел жуткий предсмертный страх. Чинуш повалил его пинком в живот, ударил в голову и уселся сверху.
Сейчас перережет горло.
Юноша зажмурился.
Прошла секунда… две… три…
Нико открыл глаза. Чинуш занёс кард, но не двигался. Его лицо было почти неразличимо в темноте. Что оно выражало? Триумф или жалость?
— Вы отвратительны, — прошипел наёмник. — Как вы могли стать настолько слабым?
Он ударил Нико кулаком. Ударил ещё и ещё, разбивая лицо в кровь.
— Вы слабак! Вы жалкий слабак!
Чинуш орал во всю глотку, не сдерживая ярости, и продолжая бить Нико.
Наёмник злился на самого себя. На то, что не смог прикончить проигравшего.
— Никогда! Слышите? Никогда не возвращайтесь в Соаху! Сегодня вы умерли! Нет! Вы утонули в том озере! Или даже подохли в тот день, когда встретили проклятого Такалама! Соаху никогда не будет править слабак!
Он слез с Нико, подхватил плащ и вскоре пропал, проглоченный темнотой наступивших сумерек.
* * *
Оглушительно пели птицы. Щебет искрами разносился над безмятежным шелестом степной травы. Нико мерещились фонарики Намула, плывущие по волнам безбрежного моря. Прохладный ветер вплетался в канву сухостоя, клонил гребни ковыля. Они щекотали опухшее, покрытое синяками лицо юноши. Кололи ткань шерстяной накидки, под которой невыносимо болели сложенные на груди, кое-как перевязанные руки. Ткань рубашки пропиталась кровью. Левое запястье пульсировало. Нико приоткрыл заплывшие глаза. С обеих сторон его окружали стебли золотистых травинок. В светло-сером небе парили птицы. Три чёрных и одна крошечная белая. Нико наблюдал за её странным полётом. Птица опускалась по воздушной спирали. Контуры становились отчётливей, и скоро юноша понял, что это лоскут ткани или бумажный листок. Он ударился ему прямо в лицо, закрыв обзор. — Ай-й! Нико поморщился, с трудом высвободил руку и схватил клочок пергамента, исписанный знакомым мелким почерком.«Как тебе папарийское вино, Нико? Пришлось ли по вкусу? Бывая в Намуле, я всегда пропускаю пару стаканчиков в местной питейной. Ты наверняка сделал то же самое и можешь вообразить мой восторг по этому поводу. Но ты ни за что не угадаешь, как я горд от мысли, что мой ученик нашёл вторую загадку. Здесь не будет скучных предисловий, я начну с самой сути. Эти существа никак себя не называют. Они едино существуют, едино мыслят, но могут и разделяться. Правда, поодиночке становятся слабы, почти беспомощны. Увидеть их нельзя. Я мог различить только бледное пятно. Белёсое, как туман. Сила их велика, почти безгранична, но только один из них на нашей стороне. Мой друг всё ещё верит в людей и надеется, что Сетерру можно спасти в отличие от прежней планеты. Однако, если о его деяниях прознают там, наверху, расправы не миновать. Есть законы, по которым им запрещено вмешиваться в жизнь сетеррийцев и даже намекать о себе. Люди не должны знать о существовании иной расы. Но мой друг готов нести за это ответ. Он не нашёл другого способа, кроме как поведать мне о сути чёрного солнца. Несколько раз он спасал меня от смерти, но, к счастью, до сих пор не попался. Пока это возможно, он будет помогать и тебе. Вряд ли ты заметишь его присутствие. Ты не услышишь, не увидишь, не почувствуешь его, потому как родился без Цели и дара прималя. Без того, что связывает нас с этими существами. Прости, что молчал столько времени. Я давно провёл испытание и понял, что в тебе нет ни капли таланта. Я не хотел огорчать и разочаровывать тебя, вот почему избегал разговоров об этом. Теперь я дам тебе другую загадку, и не забудь сжечь этот листок. Удачи, мой мальчик».Нико забыл, как дышать. Догадки медленно связывались в последовательную цепочку. Юноша вспоминал и сливал воедино множество моментов. Друг Такалама. Невидимый собеседник Цуны — Ри. Это он велел дикарке довезти Нико до Таоса. Из-за него она помогла чужаку и отдала ему свиток. Цуна ведь порченая и способна слышать это существо. Штормы в Намуле тоже мог сделать Ри. Наверняка он хотел задержать Нико на материке, где находилась вторая загадка учителя. Папария — город в нескольких тридах пути от Унья-Паньи. — Ри… — хрипло выдохнул Нико. — Эй, Ри… Спасибо! В ответ прошелестела трава, и белёсый призрак унёсся на север, чтобы через время погибнуть, спасая от смерти десяток порченых детей на заброшенной мельнице.